— Люди видели, как вчера вы ожесточенно спорили с Лимбери в его доме, хотя утверждаете, что были на охоте. О чем вы спорили?
Эскил тяжело вздохнул.
— Об этом проклятом мече. Понимаете, я сбежал с охоты обратно в дом, чтобы не встречаться с Роуз или Джоан. И наткнулся на Лимбери, который уже послал Джеймса за Уильямом, чтобы продиктовать ему новое завещание. Он сказал, что хочет оставить этот меч Уильяму, а я просил, чтобы он этого не делал.
— Почему? — допытывался Бартоломью. — Мне казалось, вы хорошо относитесь к Уильяму и сейчас даже больше страдаете из-за его смерти, чем из-за смерти Лимбери. Почему же возражали, чтобы это оружие досталось Уильяму?
— Потому что оно приносит своему владельцу только несчастья и позор, — пояснил Эскил дрожащим голосом. — К тому же у этого меча очень дурная история, о чем уже говорил Доул. Я не хотел, чтобы Уильям испытал все это на себе.
— Многим мужчинам польстило бы такое внимание со стороны женщин, которым всегда пользовались вы, — заметил Майкл, не понимая, почему рыцарь пренебрегает этим вниманием. — Одна из них красива, а другая богата. Трудный выбор, должен сказать.
— Я не считаю Роуз красивой женщиной, — возразил Эскил с некоторой иронией, — и не уверен, что Джоан станет богатой по завещанию покойного мужа. Мне доставляло немалых усилий притворяться, будто я польщен их вниманием, но на самом деле я хотел, чтобы они наконец-то оставили меня в покое.
— Значит, вы предпочитали Уильяма, — высказал Бартоломью неожиданную догадку. — Именно из-за него вы приехали в Иклтон, а потом позволяли Роуз и Джоан ухаживать за вами, чтобы скрыть свои истинные чувства. Интересно, Уильям отвечал вам взаимностью?
Лицо Эскила мгновенно посерело и осунулось.
— Полагаю, сейчас, когда он мертв, это уже не имеет никакого значения, — сухо ответил он. — Да, мы с Уильямом были близки, и я действительно использовал женщин, чтобы скрыть это от посторонних. Не знаю, что теперь буду делать без него.
— Вы говорили правду, что вчера вечером Уильям вернулся домой один? — спросил Бартоломью, когда рыцарь пришел в себя и вновь обрел прежнюю уверенность.
Эскил молча кивнул.
— Конечно, я хотел, чтобы он остался со мной после всего того, что произошло с Лимбери, но Доул начал что-то подозревать, поэтому мы решили расстаться. А потом я видел Уильяма уже мертвым.
Бартоломью задумчиво огляделся и показал на головной убор священника, лежавший на краю стола:
— Вчера он был в этой шапке, поэтому я не сомневаюсь, что он действительно вернулся домой после беседы с вами. Потом он, вероятно, обнаружил, что кто-то взломал его шкаф, и решил вернуться в дом Лимбери. Впрочем, он мог вступить в борьбу с вором и потерпеть поражение.
— Полагаю, это мог сделать Доул, — сказал Эскил, с трудом выговаривая слова. — После того как мы закончили разговор о…
— О ком? — строго потребовал Майкл, когда рыцарь умолк.
— О человеке по имени Куртене. Он был убит при Пуатье ударом в спину собственным мечом. Мы с Доулом обсуждали это, потому что Лимбери убили таким же образом и тем же самым оружием.
Бартоломью нахмурился:
— Куртене убили французы?
Эскил прикусил нижнюю губу.
— Не уверен в этом. Лимбери, Уильям, Доул и я видели его после битвы целым и невредимым, поскольку он почти все время просидел в кустах под забором. Это было проявлением трусости, но не все люди годятся для войны.
— Мне тоже очень хотелось спрятаться под кустом при Пуатье, — откровенно признался Бартоломью, — но я этого не сделал. Было бы несправедливо оставлять своих друзей во время сражения.
— Очевидно, так думал кто-то еще, — заключил Эскил. — Я ни минуты не сомневаюсь, что Куртене убил англичанин. К моменту его смерти все французы были окружены и уничтожены. А потом, как вчера рассказал сам Уильям, мы нашли этот меч в теле покойного Куртене и стали тянуть жребий. Оружие досталось Лимбери.
— Означает ли это, что Куртене погиб от руки Лимбери?
— Возможно. Знаю только то, что ни я, ни Уильям его не убивали. Если бы Уильям убил Куртене, то он уже не выпустил бы из рук этот меч, потому как безумно хотел получить его. Думаю, этого парня убил либо Лимбери, либо Доул, хотя у меня нет абсолютно никаких доказательств на этот счет.
— Но вы по-прежнему остаетесь моим главным подозреваемым по делу об убийстве Лимбери, — откровенно заявил Майкл, с сожалением наблюдая за рыцарем, который снова заплакал. — Вы солгали нам насчет своего местонахождения во время совершения преступления, а по-настоящему невинные люди не прибегают к таким уловкам.