— Когда я допрашивал ее, она призналась, что намеревалась подделать дополнение к завещанию в пользу приората. При этом она напомнила, что питается преимущественно хлебом и слишком мало ест мяса, а также хотела бы приобрести какие-то вещи на старости лет. Кроме того, она собиралась выжить из монастыря приорессу Кристиану, обвинив ее в некомпетентности, а себя предложить в качестве самой подходящей кандидатуры на этот пост. Я уже сказал, Мэтт, эта женщина все делает только ради себя и всячески потворствует своим капризам и желаниям.
— А Уильяма тоже она убила? Полагаю, сделала это, чтобы он не рассказал посторонним об истинном содержании последнего завещания Лимбери.
— Когда мы нашли это завещание в доме Хога, оказалось, что оно не такое уж противоречивое, как ожидалось. Конечно, львиную долю наследства он оставлял жене, а его друзьям Доулу, Уильяму и Эскилу причиталось по сорок марок. Не бог весть какое богатство, но вполне достойное подтверждение истинной дружбы.
— Но если Джоан умрет бездетной, все состояние должен унаследовать Эскил, — напомнил Бартоломью, тоже читавший завещание. — На том основании, что Уильям и Доул получили весьма доходные должности, а Эскил остался ни с чем. Джоан лучше поторопиться и родить сына, в противном случае через некоторое время нам придется расследовать еще одно убийство в Иклтоне.
— А приорат не получит практически ничего. Думаю, Лимбери посчитал десять марок, которые вручил Кристиане, вполне достаточным даром для монастыря.
— Но почему он отдал им деньги, принадлежавшие Майклхаузу? — спросил Бартоломью. — Это недостойно порядочного человека, а Лимбери, несомненно, порядочный человек.
— И здесь была замешана Полин. Она убедила его немедленно отдать деньги приорату, а потом написала письмо в Майклхауз. Конечно, она отрицала это, когда я задал ей вопрос, и почему-то не сказала правду.
Бартоломью щелкнул пальцами.
— Ну конечно же, она написала письмо! Сейчас это совершенно очевидно. Уильям был клириком Лимбери, но неоднократно заявлял, что не писал письмо в Майклхауз. Да и какой ему смысл врать? А поскольку Лимбери не умел читать, он и понятия не имел, о чем Полин рассказала нам в этом письме.
— Именно так, Мэтт. Кристиана сказала мне, что иногда Полин ведет запись отношений Лимбери с приоратом, когда рядом нет Доула или Уильяма. Мне также удалось посмотреть некоторые ее бумаги, когда она была заперта в келье Кристианы. Я нашел там ранние записи, которые, вне всяких сомнений, продиктовал ей Лимбери. На самом деле он велел ей вежливо попросить нас отложить выплату долга до сбора урожая. Причем обещал выплатить этот долг с процентами. Думаю, она самовольно исправила текст, чтобы досадить ему.
— Или, возможно, просто пыталась присвоить себе ту часть, которая должна была пойти на проценты, — предположил Бартоломью и пристально посмотрел на монаха. — А что ты собираешься сказать шерифу насчет Джеймса? В отличие от Полин парень не получал от этого никакой выгоды. Его повесят, хотя это будет крайне несправедливо.
— Ты же сказал, что он все равно скоро умрет.
Бартоломью грустно кивнул.
— Ты можешь рассказать епископу всю эту историю и попросить его поговорить с шерифом. Он не слишком расторопен, и ему понадобится несколько недель, чтобы составить соответствующее распоряжение. А к тому времени…
— Это хитроумное решение, Мэтт. Пожалуй, так я и сделаю.
Бартоломью спрыгнул с лошади.
— Пойду узнаю, почему так задержалась Джоан. Если мы не уедем сейчас, придется ехать в темноте, а это крайне неразумно, учитывая, что в твоей сумке лежит серебряная чаша. Было бы печально потерять ее после всего того, что нам пришлось пережить.
Он вошел в дом и обомлел, глядя на отполированный Хогом пол. Посреди комнаты лежала Джоан, а над ней возвышался Эскил с мечом Лимбери в обеих руках. Увидев вошедшего лекаря, Эскил швырнул клинок в домашний очаг. Меч ударился рукоятью о камень, резные собачьи головы на крестовине отлетели в сторону и покатились под скамью. И в сознании Бартоломью мелькнула мысль, как же теперь Уильям починит этот меч.
— Что вы делаете? — удивился он. — Где Роуз?
— Ушла на кухню, чтобы найти какую-нибудь тряпку и перевязать рану, — тихо сказал Эскил. — А Доул отправился за своей Библией.
Бартоломью осторожно приблизился к лежавшей на полу хозяйке дома. Джоан еще дышала, но жизнь уже покидала ее. Он услышал позади себя осторожные шаги Майкла.
— Я просила сэра Элиаса жениться на мне, — тихо прошептала Джоан, когда лекарь наклонился над ней. — Филипп оставил мне не так много денег, а мне нужен муж. Но я не хотела делать из этого тайну.