— В таком случае они могли бы просто выбросить его куда подальше. Мысль о том, что какой-то бездушный кусок металла способен нанести кому-то вред, кажется смешной и нелепой. Нормальный человек не может убить другого только потому, что рядом с ним находится меч.
— Да, но может убить в порыве гнева, если под рукой у него окажется какое-то оружие.
— А если у него нет ни меча, ни булавы, ни ножа, ни кинжала, то он использует для этого дубинку, камень или самый обыкновенный посох. Так что же теперь делать? Убрать все эти предметы и инструменты, чтобы в будущем кто-то не воспользовался ими в качестве орудия убийства?
— Разумеется, нет!
— Вот именно. Это было бы слишком простым решением проблемы, если не сказать смешным. Так вот, меч опасен для человека не в большей степени, нежели брошенный в голову камень, тяжелый посох или просто крепко сжатый кулак. Сам по себе никакой меч не может быть олицетворением зла. Нет, Саймон, зло может появиться не в куске металла, а только в сумрачном сознании человека. А сам меч — совершенно невинный предмет. Человек хватается за него и становится убийцей, и именно такого убийцу мы должны с тобой поймать!
— А есть у нас для этого хоть какая-то возможность?
Болдуин быстро посмотрел на него и уставился на темные поля позади крепостной стены.
— Надеюсь на это, Саймон. Очень надеюсь. Завтра утром поедем в Даун-Сент-Мэри, чтобы поговорить с сэром Джоном де Куртене. Может быть, от него мы узнаем нечто большее.
— Будем надеяться, — поддержал его Саймон и вдруг дернул Болдуина за рукав. В дальнем конце двора они увидели две фигуры, быстро растворившиеся в сумраке позднего вечера. — Что может сообщить мадам Элис адвокату Денису в столь таинственной обстановке?
— Понятия не имею, — откликнулся Болдуин, и в голосе его прозвучало беспокойство.
Сэр Джон де Куртене смотрел на незваных гостей со смешанным чувством любопытства и подозрения.
— Позвольте мне высказать догадку: вы пришли ко мне насчет этого проклятого меча сэра Уильяма? И кроме того, полагаю, хотите спросить, не желал ли я смерти своему управляющему?
Болдуин сел на предложенный стул.
— Нет, мы уже знаем, зачем ваш человек украл этот меч.
— Вы обвиняете убитого? — Лицо сэра Джона потемнело от негодования. — Это же отвратительно! Осуждать человека, который не способен защитить себя. О мертвых плохо не говорят!
— Сэр Джон, ему щедро заплатили за кражу этого меча. А потом кто-то другой решил отобрать его.
— Брат сэра Уильяма?
Гнев в глазах рыцаря заставил Болдуина недовольно нахмуриться.
— Почему вы так думаете?
— Потому что именно он хотел, чтобы этот меч исчез из его дома, поскольку в этом случае старший брат уйдет в монастырь и оставит ему свое поместье. Здесь нет никакого секрета. Сэр Уильям говорил каждому встречному, что мечтает освободить свою душу от вины, которая тяжким бременем лежит на его семье из-за этого меча.
— Зачем же тогда Роджеру меч, отсутствие которого гарантировало ему поместье?
— Возможно, он хотел оставить его себе на память? Я бы ничуть не удивился, узнав об этом. Это очень дорогое оружие. Может, он решил забрать его, надежно спрятать, а потом, когда брат уйдет в монастырь и освободит ему поместье, вытащить на белый свет и уже официально присвоить?
— Вы полагаете, он способен на такую хитрость?
— В этом человеке столько всего, что я вообще ничему не удивлюсь, — холодно ответил сэр Джон. — К примеру, вчера вечером он пришел ко мне с просьбой о помощи. Хотел, чтобы я взял у него этот меч. Фактически предложил мне его при условии, что я сохраню это в тайне до тех пор, пока его брат не покинет поместье.
— Он признал, что убил вашего управляющего? — строго осведомился Болдуин.
— Нет, но сказал, что заметил, как Уолтер вышел из замка с каким-то предметом под плащом. Тогда Роджер вошел и дом, увидел открытый сундук и решил, что управляющий украл меч. Именно так он изложил суть событий. А убил он Уолтера исключительно потому, что тот обокрал его брата. И только значительно позже, по его словам, сообразил, что исчезновение меча может сослужить ему хорошую службу, поэтому оттащил подальше тело и надежно спрятал оружие. В этом есть какой-то смысл. Этот проклятый идиот всегда поступает самым неожиданным образом.
— И вы сказали ему об этом?
— Знаете, сэр рыцарь, в своем собственном доме я не видел надобности скрывать от него свои чувства.
В этот момент из-за гобелена послышался какой-то шум, и сэр Джон обернулся. Увидев сына, он расцвел сияющей улыбкой и быстро нагнулся.
— Осторожно, Мэтт! Не надо так быстро, это очень опасно для маленького мальчика.
— Трудно воспитывать детей в таком возрасте, — заключил опытный Болдуин.
— У вас есть сын?
— Нет, у меня дочь, а моему другу повезло с таким же симпатичным малышом.
— Да, — усмехнулся Саймон, — но он не такой уж и маленький, чтобы опасаться падения на пол.
— Мы все боимся за своих детей, не так ли? — сказал сэр Джон, усаживая кроху себе на колени. — Нам хочется, чтобы они были здоровы и счастливы.
Саймон молча кивнул, но вдруг нахмурился:
— Может быть, именно поэтому сэр Хэмфри привез обратно домой этот меч? В надежде, что это улучшит настроение сэра Уильяма?
Сэр Джон покачал головой:
— Вряд ли он верил, будто это тот самый меч, которым убили святого Томаса. Мне кажется, просто видел в нем прекрасную вещь с отменной балансировкой, вот и все.
— В этом есть здравый смысл, — поддержал его Болдуин. — Во всяком случае, нет никаких доказательств, что именно это оружие потеряли когда-то предки де Трэйси. Скажите, пожалуйста, мы не раз слышали, что сэр Уильям был близким другом для вас и ваших братьев. Это правда?
— Да, мы действительно дружили и с ним, и с Роджером. Но Уильям был более близок с моим старшим братом Годфри, который утонул много лет назад. А после его смерти сэр Уильям перестал общаться с нами. Мне кажется…
— Что?
— Он испытывал неловкость и стыд. Дело в том, что сразу после смерти моего старшего брата Уильям стал ухаживать за леди Элис и вскоре женился на ней. Возможно, он переживал из-за того, что все это произошло слишком быстро. Но кто мог тогда упрекнуть его в этом? Она и сейчас остается красивой женщиной. Думаю, любой мужчина счел бы за счастье завоевать ее сердце.
Саймон перестал корчить рожи мальчику на коленях хозяина и насторожился.
— Вы хотите сказать, что он мог убить вашего брата, чтобы завоевать ее сердце?
Сэр Джон продолжал улыбаться, но из глаз его мгновенно исчезли какие бы то ни было признаки веселья.
— До настоящего времени я не знал ничего такого, что могло бы подтвердить ваше предположение.
Болдуин тоже нахмурился:
— Значит, вы все же допускаете такую возможность?
— У сэра Уильяма было надежное алиби. Когда погиб мой брат, он находился с другим человеком.
— А вы не помните, с кем именно?
— С Элис, его женой.
Саймон посмотрел на Болдуина и увидел, что тот явно в шоке.
— Но в убийстве Коула признался Роджер, а не сэр Уильям, — поспешил напомнить он.
Болдуин молча кивнул.
— Сэр Джон, нам известно, что вы не стали наводить справки, когда Коул не вернулся домой в день своей смерти. Почему вы этого не сделали?
— Он сказал, что должен отлучиться на некоторое время, а незадолго до этого просил отпустить его для совершения паломничества в Кентербери.
Саймон и Болдуин удивленно переглянулись.
— Значит, он сообщил вам об этом прошлым вечером?
— Кто и что именно сообщил мне прошлым вечером? — мрачно переспросил сэр Джон.
Болдуин пристально посмотрел ему в глаза.
— Я бы предпочел, чтобы все это осталось между нами, сэр Джон. Вчера сэр Уильям сказал нам, что лично заплатил вашему управляющему, чтобы тот украл этот меч, поскольку после его внезапной пропажи он может чувствовать себя совершенно свободным. Он хотел уйти в монастырь со спокойной совестью и сказал Коулу, чтобы меч отправили в Кентербери и передали в распоряжение церкви. Иначе говоря, сэр Уильям мечтал искупить свою вину наиболее приемлемым для церкви способом, чтобы этот меч навсегда остался там в полной безопасности.