— Но я имел в виду твою старшую сестру.
— А она ездила на станцию и больше никуда, — сделав театральную паузу, добавил, — насколько мне известно.
— Ты хорошо знаешь, о чем я спрашиваю, и специально пудришь мне мозги. Куда она ездила кроме станции?
— Не знаю. Ведь я не шпион и не ее поверенный в делах.
— Вы достаточно близки.
— Да, и она мне сказала, что едет на станцию. Что еще вы желаете знать?
— Я сильно сомневаюсь, что она была на станции. И тебе известно, где она была на самом деле. Почему ты не хочешь мне об этом рассказать?
— Я рассказал все что знал. Неужели за мое незнание вы будете терзать меня странными подозрениями? Или, быть может, прикажете страже отвести меня к палачу, чтобы тот выведал то, что вам не удалось? Только представьте, как такое слабое, болезненное, создание вздернут на дыбе, чтобы вырвать никому не нужную тайну. Разве вам не будет жаль меня?
— У тебя болезненное воображение. Я, кажется, запретил тебе читать страшные сказки?
— Вы считаете это от сказок? Вовсе нет. Такова моя жизнь. Меня заставляют учить сложный предмет, чтобы показывать опыты вашим придворным. Потом бьют за то, что я не могу и не хочу этого делать. И, наконец, являетесь вы с каким-то допросом. Это притом что вы мой защитник и наставник. Что я должен думать? Мне ведь на самом деле страшно.
— Мы отложим этот разговор до лучших времен. А мне, пожалуй, пора, — Бродерик поднялся, собираясь уйти. Но тут его взгляд упал на черный плащ, сложенный на стуле. — Ты знаешь, что верхнюю одежду такого покроя на Северных островах носят военные, а по вышитым серебром знакам можно узнать должность? Почему же ты надеваешь такое?
— Ткань не шуршит, не колется. Мне никогда не бывает холодно или неудобно в такой одежде. И на моем плаще, могу вас уверить, просто вышивка, в которой ничего не зашифровано. А еще, когда я так одет, ваши рыцари не делают мне непристойных предложений.
Оставшись один, он потушил свечи и снова лег. Бродерик приписывал его поступкам и действиям мотивы и смысл, о которых сам Артур не подозревал. Предложение предать доверие Хельги, да еще высказанное таким тоном оскорбило его. В какой-то миг захотелось пойти к сестре и все рассказать, но он сдержал этот порыв.
«Я уже не маленький, к тому же надо иметь хоть какую-то гордость. Я ведь ни его придворный прихвостень, ни его ублюдок, потому должен быть сильным и заставить считаться с собой, а не бегать чуть что плакаться к сестре», — горько подумал Артур.
Его мать — Рейна принадлежала к правящему роду одного из миров, открытых через Треугольник порталов. Представители этой расы были более хрупкими, чем эльфы. Зато в их обществе получили широкое развитие искусство, науки, а особенно медицина, с помощью достижений которой даже тем, кто рожден калекой давался шанс на удобную полноценную жизнь. Рядом с соседями завоевателями они казались тихими и болезненными, зато были способнее в искусствах, лучше решали сложные логические задачи. Многие черты этой расы унаследовал и Артур. Хотя он был сильнее и крупней соотечественников своей матери, но меньше и гораздо слабее своих сверстников-эльфов.
При дворе отца его оставили ради прохождения священного обряда пламени. В роду Верховных князей на Книв, было принято проводить таинство в древнем подземном храме. Там горел вечный огонь, который если верить всем россказням выбирал сильнейшего и мудрейшего из сыновей, который был достоин стать правителем, остальные были обязаны подчиниться избранному.
Артур не сомневался, что следующим Верховным Князем станет брат. После ритуала мальчик мечтал переехать на родину матери, но в глубине души ему казалось, что в том мире его не очень-то ждут.
«Но меня примут — так или иначе. Только тут меня считают хлипким слабаком, а там будут считать моральным уродом. Что хуже?.. Это мне предстоит узнать…», — думал он по этому поводу.
Глава 12
На побережье еще не рассеялся туман, а маленькое алое солнце едва начало подниматься над водной гладью.