За дверью послышались шаги патруля. Вергиз вскочил, как ошпаренный.
— Они зайдут сейчас. Я же не погасил свет!
— И что?
— Как? Ко мне не ходят по ночам девушки, и это будет выглядеть подозрительно.
— Доблестные стражники к тебе и в спальню заходят? Или ты боишься, что тебя будут унижать и оскорблять при посторонних?
— Ничего я не боюсь! — огрызнулся маг и бросился гасить свечу, но было поздно. В дверь постучали.
— Эй, чудак! Опять решил замок спалить к чертовой матери? — послышался грубоватый голос.
— Тебя ведь бесы к себе возьмут, а отвечать за все нам! — вторил другой.
— Да все нормально сейчас открою! — он показался на пороге взъерошенный и взволнованный. — Дыма, как видите, нет. Я делаю заказ для Алекса противоядие от зелья забвения. Не мешайте.
— Ложился бы спать, умник! Алекс может и подождать. А как ты опять зелье забудешь, так всем опять хоть вешайся.
— Да-да я понял.
— Глядите, — сказал вполголоса один из стражей. — На стуле плащ и явно девичий.
Послышался смех.
— Вот так и сказал бы! А то Алекс-Алекс!..
Дверь закрылась. Красный до корней волос чародей вернулся в спальню.
— Грубияны, — прошептал он.
— Они за тобой, идиотом, присматривают. А так давно сгорел бы уже.
— И все равно они грубияны.
— А ты напыщенный, высокомерный хмырь.
— Славную же компанию ты себе нашла в таком случае.
— Сложно с вами аристократами… Спи уже истеричка, ты, утонченная!
— Так я истеричка?
— Да-да-да, истеричка древнего дворянского рода. Это сразу видно, по нервным манерам и полузабытого осознания того, что ты — «элита». В детстве тебя научили держаться, не плакать когда ставят в угол, ты же не какой-нибудь бродяга. И ты, конечно, был счастлив — и славу древних предков научился принимать как свою, и подбородок гордо вздергивать, когда надо и не надо. Только вот беда — у вас в стране магов не любят. Как только поняли, что у тебя талант — поставили знаки на руки, как преступнику, а потом выбросили на улицу. И сдох бы ты в первую же неделю, если б Академия не подобрала. Это все понятно, вот только не понятно, что ж ты теперь-то рожей кривишь. Стража заходит вечерами, смотрит, чтоб ты сам себя не поджег — их величество недовольно. Пытаются тебя вытащить из этих комнат и найти помещение нормальное? Что вы — их величество само справится. Может, хватит уже выделываться?..
— Думаешь поставить жалкого зазнайку на место?
— Нет, ни в коем случае. Продолжаете развлекаться, ваше величество. Только вот как набьют морду, будешь плакать опять.
— Это вряд ли. Меня не так уж просто заставить плакать.
— Ладно, не дуйся. Ну ты очень сильно злишь, как будто напрашиваешься.
Чародей понимал, что отругали его за дело, но все же было обидно. Его мысли и подробности прошлого бросили в лицо, осветив самым неприятным образом. «Да кто она такая, чтобы так обращаться со мной?!» — думал, плотно сжав губы.
Маленькая ладонь легла ему на плечо.
— Слушай, ну не получается скрыть кто ты есть на самом деле. Сколько не старайся — все равно понятно. А стражники тебя не хотели обидеть, к тому же сразу ушли, как только поняли, что ты не один.
Когда она стала гладить его спутанные волосы, чародей дрогнул.
— Не нравится? — спросила оборотень. — Извини, я оставлю тебя в покое.
Вергиз обернулся.
— Не стоит. На самом деле я ненавижу себя, поэтому я так высокомерен — это все, что у меня осталось. Надо же как-то скрыть, как я на самом деле жалок.
— Что-то из одной крайности в другую. Так и свихнуться недолго, — она прикоснулась к щеке мага, все еще розовой после удара. Это было заметно даже при свечах. — Больно?
— Нет, — он поймал ладонь девушки и задержал. — Но надеюсь, ты не станешь бить меня еще?
— Если тебе не хочется, не буду.
— Я не привык, что ко мне вламываются оборотни посреди ночи, потому веду себя странно. Но я устал и мне одиноко. Ты же не злишься?
В отчаянном порыве он зарылся лицом в светлые волосы, будто ища тепла. Боялся, что его резко оттолкнут или ударят, но этого не произошло. Напротив, теплые пальцы начали осторожно гладить шею.