- И ты, и дружок твой, жопами на кол налезете. Будете знать, гады, как на своих кидаться!
Жар усилился, кожу на спине обожгло. Казалось ещё чуть-чуть и на рябом вспыхнет рубаха. Он замер, руки затряслись пуще прежнего. Долговязый приближался, медленно водя топором.
И тут рябой решился. Коротко замахнувшись он швырнул клинок в Долговязого и в два прыжка оказался рядом со стариком. Наплевав на остатки воинской доблести, рябой вырвал у него девку, ухватил поперёк груди и подтащил к себе, прикрывшись ей, словно павезой. Сверкнул нож.
Долговязый крутанулся, пропуская летящую железяку, и замер, уставившись на рябого. Даже не моргнул. Старик посмотрел на одного, потом на другого, перевёл взгляд на дочку, безвольно повисшую в руках рябого, и тихо заплакал. Так он и сидел на пожухшей траве, сотрясаясь в рыданиях, а по грязным щекам катились слёзы. И Долговязый понял, что ничего у рябого не выйдет.
- Опусти её. - Прохрипел он, сжимая топорище.
Рябой пялился на него, продолжая скрести ножом по горлу девушки. Глаза её закатились, запёкшаяся кровь превратила красивое лицо в жуткую маску остывшего трупа. Она уже не могла помочь ему выбраться из болота, в которое тот ушел с головой.
- Отпусти её, она умерла. - Повторил Долговязый.
Рябой моргнул раз-другой и после нескольких непростительно долгих мгновений понял, что Долговязый не шутит. Посмотрел девке в затылок и ослабил хватку. Тело поехало вниз, ускользая из рук. В конце концов он отпустил её; девчонка грохнулась на колени и повалилась на бок. Слипшиеся волосы скрыли лицо. Не обращая внимания на рябого, старик подполз к ней и уложил к себе на колени, запричитал.
Рябой опустил нож. Взгляд его блуждал между лезвием топора и угрозой в глазах Долговязого. Цепкие когти страха прорвались между рёбер и раскроили сердце на ленточки. Он знал, что ублюдок хорош, но после того, как этот чёрт разделал дракона, будто говяжью тушу... Что он мог сделать? Тварь, прикрытая человечьей шкурой, приучена лишь к убиению. Господи помоги...
Но бог рябому не помог. Потому как здесь, на самом краю обжитого мира, уже не осталось места ни для человека, ни для его бога.
Медленно, не сводя с рябого холодных глаз, Долговязый приблизился, повалил его резким ударом, вцепился в ворот, и потащил. Рябой заверещал. Пытаясь вырваться, он начал трястись, да так, что рубаха трещала по швам, но получив по морде, проглотил обломки зубов и затих. Долговязый дотащил его до дымящихся останков дровника и смахнул с чурбака щепки.
- Посмотри. - Долговязый указал топором поверх щербатой поверхности. - Тебя ждут.
Рябой разлепил глаза. Долговязый схватил его за волосы и задрал голову. Топор указывал в сторону частокола. Рябой посмотрел. Ничего там не было, кроме глубоких теней. Поначалу он решил, что тот спятил, и начал было метаться, но тут вдруг увидел. И заскулел пуще прежнего.
Тьма вскипела сотнями глаз, тысячами когтей и клыков , заплясала черным пламенем, пожирая землю. Тьма ползла, подбиралась всё ближе, и ближе. Рябой смотрел, не в силах отвести глаз. Только теперь он начал понимать, во что же ввязался, сунувшись сюда.
Долговязый вдавил его головой в чурбак, взмахнул топором и могучим ударом срубил голову. Кровь хлынула на траву. Старик уткнулся лицом в грудь дочери и застонал. Ветер стих, Светлица догорала и ночь вокруг становилось темней.
***
Вновь за оградой кто-то истошно взвыл. Всё ещё далеко, но теперь ближе, гораздо ближе. Кручина потянулся к поясу, скорее по привычке - он знал, что меча там нет. С трудом поднявшись на ноги, он обошел яму и остановился рядом с телами. Запах горелого мяса всё ещё ел ему ноздри, но теперь не так сильно. Привык, принюхался. Смерть - считал Кручина - воняет всегда. Но в какой-то момент ты перестаёшь замечать вонь разложения, впитываешь её телом, растворяешься в ней. И вот уже черви ползут тебе в ноздри, а ты не можешь их вытащить. Давишься. И под звонкое жужжание мух склизкий ком отвращения проваливается всё глубже, и глубже.
Кручина вздрогнул, тряхнул головой, разгоняя скверные мысли. Глянул в сторону дровника. "И не поленился же старик тащить сюда тело. А скольких ещё он вытащил из пепла, целиком и частями?" Ему было жаль старика, но он ничем не мог ему помочь. Хриплый вой вновь прорезал утренний воздух, но вдруг зазвенел, сорвавшись на визг, и лопнул, будто струна, в одно мгновение растворившись в застывшей над холмами тишине.
- А говорят, будто света бояться. - Буркнул Кручина под нос.
Старик не ответил. Покопавшись ногой в укрывающей трупы соломе, Кручина нашел то, что хотел. Короткий меч с закруглённой гардой и массивным эфесом, тихонько звякнув, выскользнул из обгорелых ножен. Кручина бросил их и вытер руку о штаны. Будь, что будет. Он поплёлся в сторону дыры в заборе, подпирая рукой ушибленный бок. На старика даже не оглянулся.