Так что, быстро осмотрев «отдыхайку» и не найдя ничего стоящего, изъял из холодильника слегка подсохший сэндвич и, жуя, вернулся в кабинет.
К сожалению, теперь к гулу вытяжки присоединился оглушительный храп Васильковского. Поэтому, доев бутерброд и почувствовав прилив сил, с трудом, но всё же дотащил до дивана кресло с вибрирующим Васильковским.
После чего, вернув кресло обратно, закрыл дверь и, усевшись в него, принялся за исследование рабочего места начальника тюрьмы.
Для начала включил компьютер, это дивное изобретение человечества. Благодаря памяти Максима я знал, для чего его используют и находился в предвкушении от того количества информации, что смогу получить. Но, видимо, слишком рано обрадовался…
Рабочий стол оказался девственно чист, не считая телефонного справочника, а проверив историю браузера, был вынужден констатировать, что сия машина использовалась исключительно для чтения новостей.
Так что, огорчившись и мысленно посетовав на нелюбовь некоторых личностей к современным технологиям, перешёл к исследованию уже реального рабочего стола.
И первый же выдвижной ящик порадовал меня своим содержимым.
Пухлый кошелёк-портмоне, когда я потянулся к нему, стыдливо приоткрылся и продемонстрировал выглядывающие из него купюры.
Достав находку, извлёк из неё толстую пачку денег и, не считая, а ориентируясь на цвет содержимого, прикинул, что держу в руках не меньше двадцати тысяч рублей. А то и больше. Так себе, конечно, размер моральной компенсации, но для начала сойдёт.
Деньги я убрал к себе в карман, после чего переключил внимание на небольшую фотографию, на которой были запечатлены Васильковский с женщиной и ребёнком.
— Эх, Георгий Данилович, и не стыдно вам? — поинтересовался я, доставая фотографию.
Судя по дате на обратной стороне и надписи «Марциальные Воды», это Васильковский с женой и дочерью на курорте лет десять назад. Конечно, всякое могло случиться, но, судя по тому, что обручальное кольцо у начальника тюрьмы было по-прежнему на месте, на развод никто не подавал.
Ну да ладно, не моё это дело. Просто очередной минус для Васильковского и порция информации для меня. Так что, закинув опустевший кошелёк обратно, продолжил рыться, проверяя оставшиеся ящики.
И в третьем по счёту меня ожидал наиприятнейший сюрприз, а именно моё личное дело. Хотя, скорее всего, не совсем моё. Или даже вовсе не моё. Здесь с какой стороны посмотреть.
В общем, фотография в деле была Максима, вернее, теперь уже моя, а вот всё остальное принадлежало совершенно другому человеку.
Носил псевдо-Я фамилию Щукин и проходил по статье 318, связанной с нападением на представителя власти. В деле даже были расписаны подробности, кто кого и сколько раз, однако вчитываться я не стал, сразу перейдя к самому интересному. А именно к заключению о смерти.
Число указано не было, а вот месяц стоял текущий, так что покинуть мир Серову так или иначе было суждено в ближайшее время.
Причём смерть, по официальной версии, наступила от многочисленных травм, несовместимых с жизнью и полученных в результате столкновения с обитателем подземелья класса «I». То есть 8-го по-нашему, Имперскому. В конце заключения даже фотографии прилагались. С разных ракурсов.
Правда, труп на них был обезображен до невозможности. Особенно лицо. Однако волосы, там, где были не залиты кровью, действительно имели соломенный цвет, как у Максима. Да и по комплекции труп вполне походил на него, то есть меня.
А хитро у них здесь всё организованно, оказывается. По сути, подземелье, столь низкого уровня и которое наверняка находилось где-то поблизости, особой опасности не представляло. Зато служило неплохим источником дохода.
И наверняка большинство осуждённых из крыла А-1 рано или поздно отправлялись туда на добычу руды или какого-нибудь полезного мха, пропитанного магической энергией. А за это им сроки уменьшали. Если, конечно, они выживали.
Всё это дело явно балансировало на тонкой грани между законом и преступлением, и именно поэтому тюрьма была «частной».
Ну а заключение и пытки всяких там мелких дворян и других неугодных личностей являлись просто бонусом. Ведь попробуй потом докажи, что в тюрьме содержался именно Серов, а не Щукин, погибший в подземелье при искуплении вины перед обществом.
Тем более вот оно дело, в котором все подробности зафиксированы. А то, что похож… Так мир большой, совпадения случаются…
— Гнилое место какое-то, — подытожил я, откладывая дело в сторону.
Эти бумаги я в любом случае заберу с собой, как минимум потому, что там стояло несколько подписей местных сотрудников и виза самого Васильковского, однако обыск ещё не был закончен, и мне следовало поторапливаться.