— Кто такие и зачем пожаловали? — поинтересовался я, хотя уже догадывался, что это за личности.
— Мы пришли к Серову. Это вы? — прошамкал парень, с опаской глядя на меня.
— Да что за популярнейший вопрос в последнее время? Похоже, пора бейджик вешать.
— Я Иннокентий, и представляю уважаемого Воробьёва Юрия Александровича…
— Как понимаю, сам себя Воробьёв уже представить неспособен, — ухмыльнулся я, глядя, как оскаливает красные десны седовласый, при этом пытаясь то ли говорить, то ли просто рычать. — Но вы, Иннокентий, продолжайте, продолжайте. Я вас внимательно слушаю.
— В общем, судя по всему, — покосившись на шефа, продолжил Иннокентий, — произошло некое недопонимание. Предположу, что наши люди повели себя несколько агрессивно при первой встрече, и в отместку вы на них наложили проклятие…
— Давайте я облегчу вам задачу, а то мне начинает наскучивать ваша попытка юлить, — прервал я парня. — Ваши отморозки явились ко мне и посмели угрожать. Впрочем, конкретно на них я зла не держу. Всё же идиотам в жизни и так тяжко приходится. Но вот к тем, от кого исходила инициатива, у меня есть вполне обоснованные претензии.
Я перевёл взгляд с Иннокентия на Воробьёва, а после на бугая, который начал делать весьма характерные разминочные движения кистями.
— И так как вы сюда явились явно не для того, чтобы просить прощения и ползать на коленях, то стоимость моральной компенсации вырастает до восьмидесяти тысяч. И скажите спасибо, что я в дороге перекусить успел, а то, когда я голоден, доброта для меня становится незнакомым словом.
— С-ни-ми про-клятье… — здоровяк, оттолкнув босса в сторону, ринулся ко мне, однако я увернулся, прежде чем его здоровенный кулак успел меня коснуться. А вот я дотронуться до плеча идиота успел.
Бугай дёрнулся и повалился на асфальт, едва не ударившись челюстью о бордюр. Впрочем, даже в этом случае ничего страшного с ним не произошло, зубов-то у него всё равно не осталось.
Ну а спустя несколько секунд до нас донёсся весьма неприятный аромат, а на штанах нападавшего проступило тёмное пятно.
— Ещё желающие есть? — поинтересовался я у застывшей парочки. — Нет? Вот и отлично. Гордый птиц, подойди-ка сюда. А ты, Кеша, к машине вернись. У меня с твоим руководителем разговор имеется. Приватный.
Я поманил пальцем Воробьёва, на чьём лице отчётливо проступил испуг. Тем не менее он всё же шагнул в мою сторону, в то время как Иннокентий, даже не попытавшись помочь продолжающему валяться без сознания качку, подняться, рванул к автомобилю.
— В общем так, Юрий Александрович, — негромко произнёс я. — У вас два варианта. Либо мы сейчас решаем вопрос относительно мирным путём, либо ты и вся твоя бригада будете ходить под себя ближайшие несколько месяцев. Банда беззубиков-обосрашек. Как тебе такое название? Только что придумал. Нравится?
Воробьёв отрицательно замотал головой.
— Странно, а, по-моему, звучит, — удивился я. — Ну раз не нравится, то давай решать этот вопрос как цивилизованные люди. Для начала денежная компенсация. Как уже и сказал, на двадцать тысяч больше, чем раньше, коль наш разговор сразу пошёл не в ту сторону. Нет, нет, не нужно отрицательно мотать головой.
Я ткнул пальцем в лоб собеседнику, и у него тут же спереди на штанах проступило тёмное пятно.
— Сумма приличная, но, думаю, ты сможешь её раздобыть к вечеру, — уверенно произнёс я. — Тем более что как только я увижу деньги, так сразу же сниму проклятие. Со всех. Это, кстати, обязательное условие. Вместе с деньгами и все, кого проклятие коснулось, должны приехать. Понятно?
В этот раз уважаемый Юрий Александрович артачиться не стал, лишь закивал с утроенной силой, не отрывая взгляда от моего выставленного указательного пальца.
— Так, с вопросом по поводу моральной компенсации почти что решили, — продолжил я. — Но осталось ещё определиться с парочкой мелочей. Ты только честно отвечай, хорошо? Так вот, тебя же мой адресок наш общий знакомый Эмиль Михайлович Парамонов подсказал? Как и идею с «охраной» дома?
— Да… — с невыразимой тоской в голосе простонал Воробьёв, уже наверняка сотню раз пожалевший, что ввязался в это дело.
— Отличненько, отличненько, — довольно потёр я руки, отчего собеседник передёрнул плечами. — Ну тогда ещё один момент. Эмиль Михайлович наверняка в скором времени поинтересуется, как там дела обстоят. Так вот, скажи ему, что первый взнос я заплатил. Тем более что это чистая правда, и врать тебе не придётся. Ты же не любишь врать? Да?
Похоже, Воробьёв уже был готов расплакаться от бессилия, вначале отрицательно замотав головой, а затем принялся утвердительно кивать.