Пока отвратительной наружности и огромной окружности мужчина общался с коллегами, я закончил «оригамничать» и подошёл к решётке, чуть ли не вплотную встав к ней.
— Лови, дружок! Ты наверняка такое любишь, — улыбнулся я, щелчком пальца отправляя бумажную фигурку Борову.
Мужчина инстинктивно поймал летящий в него «снаряд», после чего непонимающе опустил руку и раскрыл ладонь.
Не скажу, что я — великий мастер оригами, да и обёртка у конфетки была маленькая, однако получилось довольно узнаваемо.
По крайней мере, Борову хватило и нескольких секунд, чтобы рассмотреть в своей ладони бумажный член.
— Ну всё, кранты тебе, дворянишка, — глаза у Борова налились так, что я благоразумно поспешил вернуться на кровать. А то ещё рванёт да заляпает меня с ног до головы своей гнилой требухой. — Мне сказали, чтобы ты неделю мучился, но столько ты не проживёшь. Я тебе такой ад устрою, что сам себя раньше убьёшь.
Честно говоря, я думал, что тюремщик дальше продолжит разглагольствовать. Однако вопреки ожиданиям, он лишь бросил на меня очередной убийственный взгляд своих поросячьих глаз и, шумно выдохнув-хрюкнув, ушёл.
Ну раз ушёл, значит, ушёл. Так даже лучше, хоть отдохнуть смогу, как минимум всю ночь, а там уже видно будет.
То, что утром Боров явится меня учить, я сильно сомневался. Всё же проклятие на дикую икоту выспаться ему не даст, да и потом ещё полдня преследовать будет. А вот мне действительно поспать не мешает.
Только вот холодно здесь. Тюремная роба, что была на мне, грела плохо, но куда сильнее мёрзли ноги в тапках. А как известно, в холоде держать нужно лишь голову, ногам же полагается тепло.
Так что я, поскрипев цепями кровати, снял оба носка и сосредоточился. Несколько мгновений и лёгкое головокружение спустя я ощутил, как неотъемлемая часть гардероба начинает теплеть.
Вот только, помимо тепла, от носков стал исходить весьма едкий «аромат», который заставил меня порадоваться, что нормально я ел несколько дней назад.
Впрочем, жертвовать комфортом я не хотел, так что, быстро натянув дурнопахнущие носки, наложил на себя очередное заклятие, «выключающее» обонятельные рецепторы, но повышающие чувствительность слуха.
Тем не менее последнее меня не слишком волновало, так-то от шумного соседа я избавился, и значит, могу хорошенько выспаться. А там и спасением рода займёмся. Ну, Максимка, ну, ирод. Чтоб тебе на том свете икалось…
Глава 2
Иркутск
5 мая 2046
Суббота
— Фу, блин, меня сейчас вырвет…
— Кто-то сдох? Признавайтесь, псы, кто кореша на перо посадил и плохо прикопал?
— Да нас, похоже, потравить собрались… У меня уже глаза слезятся. Дышать невозможно…
— Паскуды, выпустите нас! Я буду жаловаться!
Гомон просыпающегося раньше времени жулья становился всё громче и громче, выгоняя меня из блаженной дремоты.
Я бы, может, и дальше спал, однако повышенная чувствительность к звуку этому не способствовала, так что пришлось открыть глаза и принять вертикальное положение.
Стоит отметить, что несмотря на жёсткую кровать и ощутимое, даже сквозь сон, чувство голода, поспать я смог. И даже чувствовал себя весьма неплохо.
Конечно, неплохо по меркам человека, которого хорошенько били несколько дней подряд, а потом и вовсе череп проломили.
— Эй, ублюдки! Что за пытки вы учинили? Агх…
Очередной крик бандита, перемежавшийся кашлем, оборвался глухим ударом. А это означало, что в наше крыло, наконец, пожаловали господа тюремщики.
Я, пока лежал да слушал, успел немного почерпнуть информации из разговоров местного отребья. Ничего серьёзного, на самом деле. Лишь окончательно убедился, что нахожусь в одном крыле с натуральными отбросами общества. Вдобавок окончательно убедился, что меня среди них искать точно не станут.
Так что, слушая, как рыдают навзрыд местные обитатели, моля тюремщиков увести их отсюда куда угодно, я угрызений совести не испытывал. Хотя, по сути своей, я— весьма добрый и отходчивый человек.
— Сука… я сейчас, кажется, помру…
О, а это уже стражи порядка начали наслаждаться местной атмосферой.
— Держись! Нам нужно найти источник этой вони. Если она и в другие части тюрьмы проникнет, у начальства могут возникнуть неудобные вопросы. Так что нюхай и думай, откуда это дерьмо…
Неожиданно раздались звуки мекающего козла, которые заставили меня удивиться неожиданному появлению сего животного в этой обители скорби.