Покачав головой, Джафар скрестил на груди руки.
- Будем надеяться, что нам еще остается. Но, в случае если ситуация будет совсем уж обострена, не будьте упрямцем, откройте карты. Подумайте о Элис. - серьезно заметил он.
Мрачная атмосфера давила на плечи, угнетая. На какое-то мгновение в комнате повисла тягостная тишина.
Ноирин, поежившись, невольно обхватила себя руками. Совершенно некстати вспомнился сон. Его последняя картина до того ярко всплыла в сознании, что девушка поморщилась, мотнув головой в попытке отогнать видение.
- Молодой человек, - профессор поднялся со ступенек и строго взглянул на принца, - если бы мне было, что вам рассказать, я бы сделал это, немедля. - отрезал Габриэл, складывая руки на груди. Он и без напоминаний осознавал степень опасности, которую может представлять для всех и не нуждался в том, чтобы ему лишний раз об этом говорили.
- А сейчас, я предлагаю всем вернуться в город и активно начать создавать видимость того, что ничего не произошло.
Совет профессора оказался как нельзя более своевременным.
Вспышки массовых убийств в двух районах Вайт-Сити добавили работы полицейским: опознание тел, поиск улик и пропавших среди которых фигурировали и фамилии Вуд и Бэрронс.
Возвращение оказалось довольно нелегким, особенно для Ноирин. Если оправданием отсутствия Вуд в городе был выезд за город с другом семьи, что подтвердил профессор, ей пришлось выдержать тонкую грань полуправды.
После почти двух часов допроса, Бэрронс все же смогла выстроить нерушимую стену истории: нападение произошло внезапно, когда они были с братом, который был ранен впоследствии. Побег через крышу представлялся логичным, но наиболее сложно оказалось пояснить отчего она не явилась в полицию сразу. Над этим вопросом пришлось хорошо поразмыслить, в результате заявить о погоне, от которой пришлось скрываться.
К концу недели прожитой в стиле бешеной польки, Ноирин едва не валилась с ног, но упрямо шагала по тротуару к дому подруги. В этот момент она отчаянно завидовала Амену и Джафару. Им объяснить куда они исчезали не приходилось.
Как бы нам не хотелось, нельзя повернуть время вспять, исправить ошибки прошлого и вернуть тех, кого больше с нами нет. Изображать видимость того, что ничего не произошло оказалось сложнее, чем предполагалось. Находиться в собственном доме, где все напоминало о том, что еще какой-то месяц назад все ее друзья собирались здесь, пили, обсуждали предстоящую поездку, а теперь они все мертвы, оказалось невыносимо.
По ночам ей мерещились знакомые силуэты, а днем Элис практически не бывала дома. Все свободное время заняли походы по инстанциям: сначала - полиция, потом - похоронное бюро и всевозможные нотариусы.
Подругу и мужчин Элис в последний раз видела в участке, когда давала показания. Больше они не виделись. Да и, особо не хотелось никого видеть. Груз вины с каждым днем все сильнее давил на плечи, заставляя девушку сгибаться все ниже, грозя со временем и вовсе раздавить ее.
Однако, сегодня Элис осталась дома. Облачившись в старые, поношенные капри и черную футболку на несколько размеров больше, девушка вооружилась метлой и принялась за уборку, предварительно подняв все коробки с вещами на небольшую часть мебели, пережившей погром.
Взбежав по, чудом уцелевшим ступеням, на крыльцо, Ноирин толкнула дверь дома подруги, тотчас оглушительно чихнув от незабываемого аромата пыли. Видимо, уборку прихожей Вуд решила оставить на десерт. Впрочем, сегодня острить по этому поводу не хотелось.
- Элис? - осмотревшись, пытаясь сориентироваться где искать Вуд, ирландка все же окликнула ее, невольно нахмурившись.
Всю неделю удавалось удачно гнать прочь воспоминания о смерти брата. Даже в квартире, где она видела его живым и здоровым в последний раз это удавалось. Но здесь, на пороге дома где они так часто виделись, перебрасывались колкостями... Сжав губы, девушка ощутила подозрительное жжение в глазах, тотчас мотнув головой, пытаясь подавить слезы.
- Я в гостиной, иди сюда и постарайся не задеть коробки. - подала голос Элис, убирая в коробку, одно за другим, фото с каминной полке, невольно засмотревшись на старую фотографию, в треснувшей рамке. На ней были запечатлены темноволосый мужчина с открытой улыбкой и лукавым прищуром зеленых глаз, светловолосая женщина, чьи карие глаза, казалось, источали какой-то необъяснимый свет и маленькая девочка, поразительно похожая и на мать, и на отца, одновременно.
Покачав головой, Элис положила фотографию в коробку, после чего закрыла ее. О родителях Вуд вспоминала не часто, стараясь не тревожить сокровенные воспоминания, чтобы они не поблекли, не утратили свою живость, но они всегда были в сердце, где она всегда могла найти их. Взяв в руки тряпку, Элис принялась методично протирать пустые полки от пыли.