— Никогда прежде мы не принимали теплокровных в своем доме, как гостей. — произнес он низким раскатистым голосом, разительно отличающегося от прочих болотных жителей, — И вам тоже не стоило приходить сюда. И все же вот вы здесь…
— Достопочтенный шаман, мы пришли к вам, чтобы… — начала было Эварнель, но старый жаб тут же перебил ее на полуслове.
— Я уже знаю, зачем вы здесь. Вы ищите ответы на вопросы, которые нельзя задавать… и тех, кого искать уже нет смысла. — резким неприветливым тоном изрек шаман, — По крайней мере здесь.
— Но тогда, где, если не здесь? — заговорил теперь Эрен, — Люди из деревни утверждают, что ваше племя похитило троих маленьких детей. А потом одна девушка, эльфийка, отправилась к вам в надежде найти их, и так и пропала на этих болотах. Вы ведь знаете, что ищем мы именно их. И знаете об их судьбе, не так ли?
— Во всех своих бедах жители деревни людей виноваты сами. — повторил шаман слова предводителя воинов, — И они заслуживают кары за то зло, что принесли на эти земли. Но детей мы не похищали. А та эльфийка, что искала их, и желавшая, как и вы, поговорить со мной, так и не добралась сюда.
Услышав его последние слова, Эварнель вздрогнула. И, не без труда сдерживая вновь начавшее одолевать ее отчаяние, хотела уже спросить, что же шаман имеет в виду. Но ее опередили.
— Если она так и не пришла к тебе, то как же ты о ней узнал, а? — произнес вдруг стоявший до этого за спинами эльфийки и дроу Хенрик, делая шаг навстречу старику, — Уж не благодаря ли твоим жабам с копьями, которые расправились с ней, едва она ступила в эти проклятые болота, как хотели расправиться и с нами?
— Хенрик, умолкни немедленно! — попытался утихомирить его Эрен, видя, как подались им навстречу квакнувшие гвардейцы, угрожающе сжимая в лапах свои костяные копья.
Но в этот раз так легко ему этого сделать не удалось.
— Вы, зверолюди, готовы с легкостью убить любого из нас! Один из вас сам признался в этом. — не унимался кузнец, — Ты же еще хуже их всех, ты лжешь и увиливаешь от ответа, но у тебя плохо это получается. Всем нам видно, что знаешь ты куда больше, чем говоришь. И после этого ты смеешь обвинять в чем-то честных жителей нашей деревни?! Ты и твои жабы — вот единственное зло, которое я сейчас вижу перед собой. Куда вы дели тех маленьких детей и мою жену? Что вы с ними сделали? Отвечай!
— Не мы похитили тех невинных детей и твою жену. — спокойно ответил шаман, без капли эмоций встретив на себе взгляд глаз Хенрика, в которых стремительно разгоралось пламя неудержимого гнева, — И ты, мальчик, сам это зна…
— Довольно с меня твоей лжи! — с яростью выкрикнул мужчина и в то же мгновение с неожиданным для него проворством кинулся навстречу старому шаману.
Бойцы его стражи с костяными копьями наготове тут же бросились ему наперерез, но было уже слишком поздно. Спустя лишь долю секунды, кинжал в руке Хенрика по самую рукоять вонзился в горло старика и тут же вышел из него обратно, оставив на его шее широкую кровоточащую рану. Тяжело хрипя и хватаясь за раненное горло, шаман рухнул на колени. Кровь широкой струей текла по его животу, образуя стремительно растущую лужу на земле под его ногами. И все же он еще был жив, из последних сил стараясь уползти прочь от теплокровных, которые принесли беду в его дом.
Когда же он, оставив за собой длинный кровавый след, добрался до берега пруда и рухнул замертво, испустив последнее дыхание, а его кровь смешалась с водой, являвшейся его племени домом, ни трое окруженных путников, ни охваченные яростью жаболюды этого уже не увидели, вступив в ожесточенную схватку.
Можно ли было назвать схваткой противостояние полуэльфа, эльфийки и человека целой орде обезумевших от жажды крови зверолюдов, окружавших их со всех сторон?
Едва Хенрик нанес свой удар, облаченные в разноцветные перья воины, как один, кинулись на него, и лишь каким-то чудом кузнецу удалось уйти от целого шквала ударов костяных копий, обрушившихся на него. Резко отшатнувшись назад, он споткнулся и рухнул на спину прямо под ноги Эрена, и лишь это в последний момент спасло ему жизнь. Но гвардейцы не прекратили наступления, и вот уже их копья нацелились не только на кузнеца, но и на оказавшегося рядом тифлинга, прибывшего сюда вместе с убийцей их шамана. Еще мгновение, и Эрен сам расстался бы с жизнью, если бы в этот момент прямо над его ухом со свистом не пронеслись две стрелы, одна за другой поразившие двоих жаболюдов, готовых немедленно покончить с незваными гостями их болота. Как бы Эварнель ни желала обойтись без кровопролития, она прекрасно понимала, что шанса договориться с людьми-амфибями больше нет, и что в их глазах она, как и Эрен, была соучастником свершившегося только что жестокого убийства. А потому иного пути, кроме как защищаться, сражаясь за свои жизни, у них уже не было.