"Какой самоуверенный. И ты позволишь этому мешку с мясом тебя так оскорблять? Тц-тц, нет уж. Как будущему носителю меня, тебе стоит оставить после себя хоть что-то достойное. Хотя бы победа над таким мусором."
Словно обезумев, Аспар рванул вперёд, обрушив град ударов Пронзателем, и заставил курфюрста пошатнуться. Людендорф поскользнулся на мокрых от крови камнях и, окончательно потеряв равновесие, упал. Отчаянно он попытался отползти от Владыки Зверей, но тот поставил копыто ему на грудь, вдавливая панцирь и прижимая выборщика к земле. Лезвие Пронзателя воткнулось в бок курфюрста, с шипением протыкая броню и плоть. Людендорф закричал от боли, когда его живот лопнул, словно перезрелая дыня.
— Теперь Аспара! — проворчал зверолюд, пинком отбрасывая умирающего. Другие зверолюди разразились триумфальными воплями, рёвом и лаем, и Аспар, тяжело дыша, поднял копьё в победном жесте.
С наполнившимися кровью глазами, с грохотом его неровно бившегося сердца, стоящим в ушах, Людендорф поднялся на ноги. Кишки свободно повисли на руке, которой он зажимал распотрошённый живот, его пальцы вцепились в застёжки брони. Ему едва хватило сил, чтобы удержать меч, когда он, спотыкаясь, направился к огромному зверю, триумфально поднявшему над головой своё адское оружие.
Вложив в удар все оставшиеся силы до последней капли, он рубанул мечом по широкой спине зверолюда. Кость покрылась пузырями в ответ на прикосновение рунического клинка, и Аспар вскрикнул, словно раненый козёл. Волосатый кулак врезался в скулу человека, и земля устремилась навстречу Людендорфу. Зверолюд встал над ним, прикрывая бок, пена напополам с кровью капала с его челюстей. Его тело трясло, словно охваченное лихорадкой.
— Сдохни! — проревел Аспар. Пронзатель опустился и, оправдывая своё имя, приколол выборщика к земле. Напрягшись, Владыка Зверей было хотел рывком поднял копьё и человека вверх, к небесам, но вдруг в примитивном разуме зверолюда раздался смех кого-то, кто не был богами.
"Молодец зверёк! Убил человека и сам сдохнешь! Как начальный подвиг подойдёт."
— Чт….колдун!? — прорычал Аспар, наконец поняв кому принадлежал этот голос. Его прокляли боги, вселив в тело того надоедливого альва? Или же….или тот специально его провоцировал! За столь долгое время зверолюд думал крайне разумно для своего дикого вида, что ещё сильнее пугало. — Покажись червь!
"А зачем? Ведь теперь я — это новая и лучшая версия тебя!"
Владыка Зверей откинул пронзённого Людендорфа проч от себя и схватился за свою звериную голову. Он рвал клоки шерсти и кожу с своего тела под искривлённый вой уже не то волка, не то уже оленя или ещё какой твари. Спина зверолюда надулась словно догнивающий прыщ от сверкающей внутри кровавой массы. Он упал на все четыре конечности и с болезненным стоном из его пасти полился чёрный ихор с резким запахом винного уксуса вперемешку с кровью. Спина только продолжала и продолжала набухать, вызывая первобытный ужас у всех, кто только взглянет на уже начавшиеся там виднеться контуры гуманоидного существа.
Только Людендорф собрался с последними силами, еле как смог встать на ноги и поковылять с надёжно застрявшим между рёбер копьём, побрёл в сторону дующегося кокона в виде Владыки Зверей. Оба клинка намертво зажались в его руках и уже были занесены для удара, как курфюрста обдало взрывом из кипячёной крови и отбросило обратно на землю.
В потоке кровавой дымке, из разорванного в ужасе и муках зверолюда выступила новая фигура. Это было существо, что внешне походила на человека, альва и зверолюда одновременно, но также и не походило ни на одного из них. То был высокий гуманоид с внешностью рептилии или амфибии, чью красную как кровь кожу покрывала кровавая слизь на подобии новорожденного. На голове существа красовался сиреневый панцирь из костообразной материи, где спереди есть похожие на брови утолщения и которые после идут в растущие по бокам рога над заострёнными как у эльфа ушами, что торчали на уровне обычных ушей под самым окончанием панциря. Такие же по цвету костные образования, в виде своеобразной брони из штанов с безрукавным нагрудником и браслетами, красовались на его теле походя как на броню, так и на часть тела. Своими двупалыми ногами он прошёлся по кровавым остаткам своего прошлого вместилища вальяжной походкой и словно не замечая ничего вокруг себя. Он только обратил внимание на вновь вставшего Людендорфа и в особенности его мечи.