Услышав эти слова, предводитель обернулся к своим собратьям, среди которых теперь занял место и побежденный Эреном воин. И вправду, хоть он и был на волоске от смерти, ящер остался невредим. И, видя немой вопрос в глазах предводителя, воин, немного подумав, все же кивнул в ответ.
- Хммм... Хорошо. - изрек наконец глава болотных воинов, - Мы отведем вас к шаману. Но знайте, мои братья и я будем следить за вами, и, если вам дороги ваши головы, вы не посмеете причинить ему никакого вреда.
***
Чем дальше путники углублялись в топи, тем больше мерк солнечный свет над их головами, в сгущающемся тумане приобретая зловещий зеленоватый оттенок.
Теперь, шагая вслед за предводителем жаболюдов со всех сторон окруженные его могучими перепончатыми воинами, они двигались уже не по ровной местности, а петляли между высоких холмов, растущие на склонах которых жуткого вида извилистые деревья тянули им навстречу свои когтистые ветви. Путь через болота был долгим и запутанным, и даже такому опытному следопыту, как Эварнель, наверняка не так просто было бы теперь найти дорогу назад. Но зверолюди не сбавляли хода, вынуждая гостей болота двигаться в их темпе, и вскоре за очередным холмом показался большой водоем, с берегов которого к краям водной глади склонились длинные ветви плакучих ив.
Вода в этом внушительных размеров пруду была на удивление чистой и, хоть в повисшем над болотами полумраке она казалась темной и непрозрачной, на поверхности пруда совсем не было той болотной тины, которая плотно покрывала все другие водоемы, встреченные путниками до этого момента. Приближаясь к пруду, Эринар краем глаза заметил, как с каждым их шагом с вершин холмов вокруг к ним спускается все больше жаболюдов, большинство из которых были вооружены такими же копьями и панцирными щитами, как и у сопровождавших их воинов, а некоторые сжимали в лапах по причудливому длинному луку извилистой формы, сделанному, судя по всему, из ветвей все тех же устрашающего вида деревьев, что встречались им на пути. При виде теплокровных, которых их собратья привели в свои владения, стражи пруда не скрывали любопытства и недоумения, перешептываясь друг с другом на своем квакующем языке и постепенно смыкая ряды за спинами путников и сопровождавших их амфибий, перекрывая пути к отступлению. Но еще больше жаболюдов выходило им навстречу со стороны самого пруда.
Теперь, когда они подошли ближе, можно было разглядеть укрытые ветвями ив круглые крыши небольших домиков, расположившиеся вдоль самого края водоема. Остальная часть этих необычных строений, включая вход, казалось, находилась в самом пруду, под водой. И сейчас оттуда, вблизи этих выступающих над поверхностью пруда крыш и из-за густых ивовых ветвей с опаской и недоверием выглядывало все больше обитателей болот, никогда прежде не видевших теплокровных вблизи своего дома. Когда же Эрен, Эварнель и Хенрик вместе с предводителем отряда жаб вышли на берег пруда, дорогу им преградило еще несколько воинов, возникших на их пути словно из ниоткуда.
Эти заметно отличались от других тем, что их незатейливые одежды были украшены множеством разноцветных перьев каких-то крупных птиц, а копья в их руках были целиком сделаны из скрепленных друг с другом кожаными лентами костей. Выглядела эта почетная гвардия еще более угрожающей, чем сопровождавшие гостей болота воины, и было видно, что на проводника путников эти ящеры сейчас смотрели с едва ли большим доверием, чем на самих теплокровных. Когда же один из них заговорил на ведомом лишь только болотным жителям языке, даже не зная, о чем он говорит, можно было расслышать обвинительные нотки в его кваканье. Он, как и вся его гвардия, явно не одобрял решения привести дроу, эльфийку и человека в дом их племени. Когда же несущий за это ответственность жаболюд попытался возразить и сделать шаг вперед, гвардейцы мгновенно сомкнули свои костяные копья на его пути. Для путников это явно не предвещало ничего хорошего, и сейчас, оказавшись в окружении совсем не дружелюбно настроенных зверолюдов, Эрен почувствовал себя ни чуть не лучше, чем тогда в лесу, окруженный целой стаей кровожадных оборотней. Но в следующее мгновение все изменилось.
- Довольно. - раздался вдруг твердый уверенный голос откуда-то из-за спин гвардейцев, а после, когда облаченные в пернатые одеяния ящеры расступились, навстречу Эрену, Эварнель и Хенрику вышел тот, кому этот голос принадлежал.
Этот жаболюд был заметно ниже ростом, чем все встреченные ими ранее воины, и шагал им навстречу, низко согнув свою кривую спину и опираясь на собранный из костей посох, чем-то напоминающий копья своих стражей. Еще больше громадных цветных перьев укрывало его иссохшую кожу, а на голове покоилось некое подобие шлема, сделанного из верхней части черепа какой-то очень крупной птицы, которой, вероятно, прежде принадлежали и все эти перья. И осанка, и походка зверолюда выдавали в нем дряхлого старика, и все же то, как он был одет и то, как гвардейцы расступились на его пути, говорило о том, что среди обитателей болота он пользовался большим уважением. Ни у одного из троих путников не оставалось сомнений, что перед ними тот самый шаман, встречи с которым они искали. И следующие его слова лишь подтвердили это.
- Никогда прежде мы не принимали теплокровных в своем доме, как гостей. - произнес он низким раскатистым голосом, разительно отличающегося от прочих болотных жителей, - И вам тоже не стоило приходить сюда. И все же вот вы здесь...
- Достопочтенный шаман, мы пришли к вам, чтобы... - начала было Эварнель, но старый жаб тут же перебил ее на полуслове.
- Я уже знаю, зачем вы здесь. Вы ищите ответы на вопросы, которые нельзя задавать... и тех, кого искать уже нет смысла. - резким неприветливым тоном изрек шаман, - По крайней мере здесь.
- Но тогда, где, если не здесь? - заговорил теперь Эрен, - Люди из деревни утверждают, что ваше племя похитило троих маленьких детей. А потом одна девушка, эльфийка, отправилась к вам в надежде найти их, и так и пропала на этих болотах. Вы ведь знаете, что ищем мы именно их. И знаете об их судьбе, не так ли?
- Во всех своих бедах жители деревни людей виноваты сами. - повторил шаман слова предводителя воинов, - И они заслуживают кары за то зло, что принесли на эти земли. Но детей мы не похищали. А та эльфийка, что искала их, и желавшая, как и вы, поговорить со мной, так и не добралась сюда.
Услышав его последние слова, Эварнель вздрогнула. И, не без труда сдерживая вновь начавшее одолевать ее отчаяние, хотела уже спросить, что же шаман имеет в виду. Но ее опередили.
- Если она так и не пришла к тебе, то как же ты о ней узнал, а? - произнес вдруг стоявший до этого за спинами эльфийки и дроу Хенрик, делая шаг навстречу старику, - Уж не благодаря ли твоим жабам с копьями, которые расправились с ней, едва она ступила в эти проклятые болота, как хотели расправиться и с нами?
- Хенрик, умолкни немедленно! - попытался утихомирить его Эрен, видя, как подались им навстречу квакнувшие гвардейцы, угрожающе сжимая в лапах свои костяные копья.
Но в этот раз так легко ему этого сделать не удалось.
- Вы, зверолюди, готовы с легкостью убить любого из нас! Один из вас сам признался в этом. - не унимался кузнец, - Ты же еще хуже их всех, ты лжешь и увиливаешь от ответа, но у тебя плохо это получается. Всем нам видно, что знаешь ты куда больше, чем говоришь. И после этого ты смеешь обвинять в чем-то честных жителей нашей деревни?! Ты и твои жабы - вот единственное зло, которое я сейчас вижу перед собой. Куда вы дели тех маленьких детей и мою жену? Что вы с ними сделали? Отвечай!
- Не мы похитили тех невинных детей и твою жену. - спокойно ответил шаман, без капли эмоций встретив на себе взгляд глаз Хенрика, в которых стремительно разгоралось пламя неудержимого гнева, - И ты, мальчик, сам это зна...
- Довольно с меня твоей лжи! - с яростью выкрикнул мужчина и в то же мгновение с неожиданным для него проворством кинулся навстречу старому шаману.
Бойцы его стражи с костяными копьями наготове тут же бросились ему наперерез, но было уже слишком поздно. Спустя лишь долю секунды, кинжал в руке Хенрика по самую рукоять вонзился в горло старика и тут же вышел из него обратно, оставив на его шее широкую кровоточащую рану. Тяжело хрипя и хватаясь за раненное горло, шаман рухнул на колени. Кровь широкой струей текла по его животу, образуя стремительно растущую лужу на земле под его ногами. И все же он еще был жив, из последних сил стараясь уползти прочь от теплокровных, которые принесли беду в его дом.