- Ты это чего удумал, окаянный?! - Визг из середины автобуса вырвал меня из моих фантазий, в которых я прикладываюсь к лицу старикана и забираю свое маленькое дымящееся сокровище назад. - Удушить нас тут решил, что ли?! Здесь и так дышать нечем! Туши!
- Кто тут курит в салоне? - из-за спины послышался бас поворачивающегося в нашу сторону водителя. - Дед, страх совсем, что ли, потерял?! Выбрось, быстро!
- Уважаемый, целый день не курнуть! То смена, то ливень, веришь, нет? - Старичок принялся оправдываться перед остальными с тем же игристым голосом, с дымящей сигаретой в зубах. - Нутро горит, не продохнуть! Войди в положение, мужик!
- Выбрось! - рявкнул водитель.
- Выбрось, чучело старое! - со средних сидений визжала толстобокая женщина с вычурным макияжем, местами растекшимся из-за дождя.
- У меня ребенок этой херней дышит! Слышишь меня?!
Постепенно начали возникать и другие пассажиры и голос старика умерк совсем за оглушающей какофонией оскорблений и возмущений. Старикан махал руками, водитель возмущался, отвернувшись обратно к дороге, а тетка привстала с места и без конца тыкала пальцем в курящего виновника беспорядка. У меня заболела голова. Кажется, меня даже начинает тошнить. За этими криками стало еще душнее, но окна открывать, видимо, никто не собирается. Я вставил наушник обратно и выкрутил громкость в микшере на максимум. В секунды весь балаган замолк, а в мозг ударила приятная, спасательная музыка.
Я гляжу на пассажиров передо мной. Тучная бабища все еще беззвучно возмущается, махая толстой рукой с рыхлой кожей и безмолвно открывает рот, как рыба, выброшенная на берег. Остальные уже подуспокоились, а лица теперь выражали то злость, то волнение. Пухленький пацан, сидящий у окна, рядом с громкой женщиной, теребил в руках собачку от молнии на своей синей куртке и грустно смотрел в окно. Молодая пара в дальнем конце, пожалуй, единственные, кому было плевать на всё беспокойство, что-то друг другу говорили, улыбаясь. Две старушки-подружки с неприязнью глядели на старика и тихо общались, держа в руках свои тоненькие сумочки...
Автобус выехал к частному сектору. Если до этого дорогу окружали редкие серые многоэтажки и густые деревья, то теперь в окно бил неприятный свет от туч, за которыми пряталось солнце. Старые скошенные дома дома сменяют друг друга у дороги. Весь сектор находится буквально на склоне, и улица, по которой сейчас едет ПАЗ, Лязина, находится на его вершине. От этой главной дороги отходят перпендикулярные ей улицы и уходят далеко вниз, к домам и дворам. В глубине района местами стоят более новые и современные коттеджи, двух-трехэтажные здания с прилегающей вокруг территорией, огражденной заборами. А где-то стоят пустыри, заброшенные или отданные под застройку.
***
Лязина... 41ый маршрут, вроде бы, единственный, который все еще ходит по этой улице. Только чтобы люди вообще смогли отсюда выбраться. Водители здесь стараются сильно не разгоняться, но и задерживаться очень не любят. Пару раз я даже видел, как автобус не останавливался на остановке, хотя там сигналили люди, да и места в салоне были. А все потому, что люди называют улицу проклятой. Не так давно здесь был сильнейший пожар, который спалил много домов вместе с их хозяевами. Какой-то алкаш сбросил пепел с сигареты на облитый спиртом ковер. Все произошло ночью и в ту ночь небо над всем городом окрасилось с темно-синего на тускло-алый и оранжевый, в самых отдаленных районах - в темно-фиолетовый с оранжевыми оттенками, но огромное облако дыма было видно, наверно, из любого окна. Две спасательные бригады, которые были у нас в городе, изо всех сил старались сдержать бушующее пламя, но и в итоге, под утро, на месте жилого частного сектора стояло обугленное кладбище. Вопли стихли, осталась только мертвенная тишина. Спасатели несколько недель вытаскивали обугленные трупы взрослых и детей из-под обломков. Знакомый-спасатель однажды за дружеской пьянкой мне рассказывал, как ему в завалах попалась маленькая девочка. Услышал пронзительный детский плач и побежал на помощь. Говорил, что чуть не потерял сознание, когда увидел изуродованный обгоревший труп под железным каркасом кровати. Выносил ее дрожащими руками родителям, которые задержались на корпоративе. Бедняги поначалу даже опознать ее не могли и долго отказывались верить, что это их дочь, пока приятель не показал им остатки дома и место, где он ее нашел. А сам друг еще неделю после этого слышал тот плач.