Кровь в венах вспыхнула, по коже пробежали мурашки от незримого ощущения смертельной опасности. Желанием убивать её глаза в моменте загорелись азартом, и я не посмел даже дёрнуться, оцепенев под силой, которая исходит от женщины.
Когда Эви, наконец отпустила, моё тело пошатнулось на ватных ногах, голова закружилась и я чуть было не рухнул на пол, но успел ухватиться за стену, чтобы сохранить равновесие.
Точно... Здесь не светское общество, это как гетто, только теперь придётся уживаться с ними в одиночку. Дрянь дела, при чём происходящее, как будто бы даже изначально от меня не зависело, любой на моём месте выберет жизнь, за исключением... Но, Мор знал, что я не из таких, а значит по любому пойду с ним, не пожелав испытывать судьбу.
— Не думала, что ты можешь стать ещё белее, трусишка. — Захохотала Эвилин, скрестив руки на груди. — Ты спросил много ли нас: с будничной функцией по сбору душ мы справлялись. В нынешних реалиях Морт вынужден в кратчайшие сроки пополнить ряды, однако, бойцы из нас всех совершенно никудышные. Одно дело запугать до чёртиков смертного!
Колеблясь где-то внутри себя, Эвилин вытащила из кармана колоду карт, задумчиво покрутила их в руках, и в миг переменившись в лице, самодовольно усмехнулась.
И зачем же всадникам воевать с небесами? Разве может существовать одно без другого? Я не религиозен, хотя и посещал воскресные службы с бабушкой, знать не знаю каким представлен мир мёртвых в Библии, и прочих духовных писаниях.
Кто же мог предполагать, что подобное действительно пригодиться мне больше, чем математика!
— Эрик, — серьёзным тоном заговорила она. — Всё, что знаю я, то твоё тело не способно физически выдержать развитие проклятия. Здесь у тебя немного больше шансов пережить процесс, с отсутствием временны́х воздействий, и потребностей. Это не только прихоть.
Слова женщины пронеслись в голове приговором, горло сдавил твёрдый, противный ком. Я в корне не согласен, что должен буду участвовать в дрязгах между ними и небесами, в конце концов пускай отдуваются те, кому это мероприятие больше надо.
Некто внезапно крепко оттолкнул меня вперёд в спину, и обернувшись я вновь ощутил ледяное опустошение. Алекс безмолвно стоял передо мной, презрительно глядя, как будто даже сквозь меня.
— Не загораживай проход, мальчишка.
— Там же..., стена была? — удивился я, указывая пальцем на арку, которая начала медленно рассыпаться прямо на моих глазах. Коридор закрылся, словно ничего там никогда не было.
— Отойди. — толкнув меня в плечо, безразлично сказал он проходя мимо.
— А ну-ка подожди! Алекс!
— Чего надо чудаку, похожему на ту, разноцветную птицу? — Задумавшись, он потёр подбородок.
— Попугай. — Язвительно сказала Эвилин, помогая вспомнить.
— Точно! — Щелкнув пальцами подхватил он. — Дважды не повторяю. Отвали, и не пытайся со мной разговаривать. — И добродушно улыбнувшись на прощание, скрылся в зеркалах.
Разозлившись, от настолько нелепого, что даже обидного оскорбления моего внешнего вида, я хотел вбежать следом, но Эвилин схватила меня за шиворот, и потащила за собой в другую сторону.
— Какого хрена он мне хамит?! Я не допущу такого пренебрежения в свой адрес, никому! — Возмущённо закричал я. — Пусти меня!
Женщина разжала ладонь, и обречённо закатив глаза, неспешно пошла дальше.
Волны боли ещё отдают лёгкой вибрацией в теле, но того острого дискомфорта, к счастью, больше нет.
Следующий выход представился нам тёмной, сухой пустыней с твёрдым грунтом под ногами, а впереди уже виднеется тот самый, простой на вид особняк в два этажа. На небе тускло светит луна, хотя по ощущениям должно было наступить утро. Неуютно. И в груди заныла прежняя тоска по дому.
Если бы я не сбежал, ничего бы этого не случилось? Ясное дело, что правду мне никто здесь не скажет, им нужно то, что внутри меня, или тот, кому принадлежит голос.
Допустим, в своём мире мне долго не протянуть, но что в действительности хуже? Остаться в качестве подопытного, или заложника, либо вернутся, проверить, как тело поведёт себя дальше.
Разрушит ли меня проклятье? Это я смогу узнать лишь сам.
Внутри дом показался мне ужасно старым. Деревянный, скрипучий пол тёмно-синего цвета, стены чёрные с неразборчивым узором от трещин. Два повидавших виды дивана, окна без занавесок, и небольшой столик у стены напротив камина. Он тоже выглядит древним, осыпавшийся красный кирпич по углам печки, да кресло-качалка, оставшееся по наследству от чьей-то бабки.
Другим мне представлялся Ад... Совершенно другим.
Бросив у порога сумку, которую заботливо принесли в больницу родители, я нерешительно прошёл вперёд. Эвилин подмигнула, и поднялась по лестнице наверх, оставив меня в одиночестве, осваиваться на новом месте.