Предположительно месяц прошёл: я заметно похудел, кожа приобрела зеленоватый оттенок, губы посинели от гипоксии, всё чаще ощущаю вокруг вакуум, задыхаюсь. Во сне брожу по неизвестности, просыпаюсь разбитым, чёртов замкнутый круг. Мне нужна помощь...
Нужно зацепиться, хотя бы за что-то, а по слухам за пределами комнаты как раз противоположно. Посланники не только укрепились, но и начали постепенно вносить смуту среди живых. В газетах, которые приносит Алекс и Морт, я всё чаще вижу обсуждения новой религии. Некто настойчиво ставит под сомнение большинство нынешних, и, как не трудно догадаться, что сторонников отрицания церкви найдётся не мало. Многовековые устои, история, библия - в топку. Люди беспокоятся, пророчат всякую чушь... И всё это, ещё больше загоняет меня под плинтус.
Мир, который девятнадцать лет был для меня крепостью, просто стабильным местом вот так запросто можно разрушить? Я не был по-настоящему верующим, но каждое воскресенье посещал служения, и чувствовал в этом месте уверенность в будущем. Теперь, как по щелчку пальцев, столько людей разуверилось, как будто даже это ничего не значит! В чём, тогда, вообще смысл!? Так неправильно! Нельзя просто назвать вторую мировую войну художественным вымыслом! Так же и с религией... Её собирали по крупицам, и пусть кто-то однажды, где-то действительно приукрашивал, это, чёрт возьми огромная часть нашего прошлого. Не один, бесполезный лист бумаги, который можно порвать и выбросить! За ненадобностью.
— Как там дела, Алекс? — медленно пробубнил я, повернувшись к вошедшему в комнату всаднику.
— Неплохо. Мы ищем с небесами компромисс.
— И какой же, по-твоему, компромисс, может остановить бардак в мире живых? Одно их вмешательство, а сколько уже хаоса. Зачем... Ты ведь тоже когда-то был живым, ну почему вам всем настолько безразлично!?
Сорвавшись на крик, я от бессилия откинул голову назад. Целью небес является максимально возможная зачистка. Мир стал цикличным, извращённым до власти, денег и жестокости. Этим они хотят разорвать порочный круг, создать иное общество, своё.
Кто стоит за идеей не знает даже глава посланников, но говорят несогласных лишают всех рангов, делая их неразумными марионетками.
— Лично я согласен, в людях должно было, когда-нибудь, хоть что-то поменяться.
— Способ для этого излишне категоричен.
Алекс пожал плечами:
— Увидим. Выбирайся уже, поешь, Морт принёс что-то интересное.
Кивнув, я сонно потянулся, и пообещал спуститься как можно скорее в столовую.
Суровый по характеру Алекс, оказался чуть ли не единственным, кто с пониманием отнёсся к моему состоянию. Мы не ладили, но и не ссорились, я вообще ждал, что хоть раз зайдёт Эвилин, просто поболтать как раньше. Даже когда я выхожу, она ведёт себя холодно, не задерживается в особняке надолго. Игнорирует, если поздороваюсь первым.
Понятно, что моё поведение после возвращения, и теперь, выглядит ужасно со стороны. Я тоже не ожидал чего-то подобного. Воедино слилось всё: смерть Каина, тоска по родным, моё проклятье, мир мёртвых, столько событий в короткий промежуток времени, я буквально потерял всякий контроль над собой.
А теперь, пытаюсь выстроить в голове новую реальность.
“Не нравиться мне этот чудак” Вдруг проворчала сущность, и в глазу вместе с тем неприятно закололо.
— Ну, да. «Он не ангел воплоти», —прошептал я про себя, медленно сползая на пол.
“За-то хуже дьявола.”
Её шипящий тон разбудил во мне странное воспоминание. Как будто со стороны, я увидел себя в окружении стаи диких, чёрных собак. Почувствовал их кровожадность, и безоговорочную преданность. На вид мне не больше десяти, а в глазах подобие транса, пустота...
Затем прошло чуть больше недели, исходя из даты на страницах свежей газеты. Глобально, ничего пока не изменилось, кажется, что люди продолжают жить как прежде, лишь тоннами впитывая новую информацию.
Как, собственно, и я. Наверное, на начальных этапах воспринял статьи слишком эмоционально, от чего опять погрузился в себя.
В моей жизни вообще никогда не происходило особенных перемен, только переезд в Англию, но и этот опыт, в последствии, стал не таким ужасным, мир не разрушиться за мгновенье.
Потирая глаза, я взял чашку кофе и сел у камина, бесцеремонно отправив в огонь драматичное чтиво. Пламя заискрило, пожирая плотную бумагу, и погасло, оставив тёмно-пепельную дымку. Комнату накрыл мрачный свет от двух свечей, которые никогда не обожгут кожу.