- Это же целая армия! Несколько легионов!
- И все отборные воины, Димитрий. Все!
Глава 22
Тысячи ног поднимали вихрящиеся клубы пыли. Конское ржание и грохот сотен и сотен копыт заглушали любые звуки, войско шло уже третий день, но никто не чувствовал усталости. Каждого наполняла непривычная лёгкость. Шестеро всадников, возглавляющих, как и подобает предводителям, воинство, обсуждали предстоящую битву.
- Я поведу только оборотней, Волчонок, и не спорь! Это твои воины, они шли сюда за тобой и они готовы умереть за тебя. Многие обо мне слышали, но знают меня лишь те две стони, что ты поставил командовать войском.
- Нет, Бэр, оборотней поведёт Рудо, я поведу людей, но ты приказываешь нам обоим. Это твоя война и тебе принадлежит право вести всех! – волчонок, не сводя с оборотня обожающих глаз, всё же спорил, убеждая, упрашивая, ругаясь.
- Мальчик прав, Бэр. Ты всегда был главным и наши решения на поле брани никогда не могли сравниться с твоими. Ты можешь отбрыкиваться от этого всем, чем хочешь, но ты был рождён повелевать!
- И я проклят за это! Я всегда был воином, а не предводителем. Да, я могу отдавать приказы, но для меня в этом нет никакой радости.
- Если бы все правители так же не жаждали власти, наш мир был бы намного справедливее. Именно из-за твоего отвращения к руководству, ты должен им заниматься. – Выбейглаз добил железными доводами возражения оборотня. – Нам остался день пути до места встречи с инженером.
Неприметная зелёная долина, словно выскользнувшая из девичьих грёз о первой любви: сверкающие крылышки насекомых, журчание ледяного ключа, дающего начало небольшому ручейку, впадающему в крохотное озерцо. Этот нетронутый зноем уголок укрывали от ветра высокие скалы, войти и выйти можно лишь по извилистой расселине в нагромождении каменных круч. Только теперь зелёная трава примята, а то и вырвана с корнем, нетронутая земля перепахана грубыми колёсами и копытами тягловых быков.
На земле воплощённых грёз невинных красавиц стоят огромные крытые повозки, быки выдирают из земли и поедают с корнем сочную траву, набивая прожорливые брюха. А в повозках, этому нет и не будет места в мечтаниях девиц, в повозках составные части для самых совершенных орудий войны, гениальному воплощению инженерной мысли цареградских мастеров: части для катапульт, баллист, требушетов, несчётное количество реактивов для приготовления зажигательных и взрывных смесей, даже несколько особо сохраняемых емкостей с жидкостью, способной за мгновение сожрать любой металл, кроме золота или отделить мясо человека от костей и растворить в себе без следа и то и другое.
Человек, представленный Бэру как Инвар, не без гордости рассказывал, какие разрушения способны учинить его произведения и сколько жизней они могут оборвать.
- Особо обратите внимание, о Владыка, на Греческий огонь. Его невозможно ни сбить, ни погасить, он прожигает плоть и даже кости, те, кому не повезло выжить после такого сами вскрывают себе вены, лишь бы прекратить нестерпимую боль от ожогов. – инженер являл собой полноватого, напоминающего пропорциями грушу, уже не молодого, но далеко и не старого мужчину. Он казался обычным обывателем, каких в любом городе сто штук за медяк. Просто невозможно было бы предположить, в нём мозг такой мощи, что способен без труда удерживать в памяти множество чертежей военных машин и размеры их деталей с точностью до макового зернышка. А также рецепты всех горючих составов для этих машин использующихся.
- Со мной прибыло двадцать учеников, о Владыка, они прекрасно подготовлены и могут самостоятельно производить сборку орудий и вести стрельбу. Теперь поговорим об оплате?
- Я слушаю. – оборотня совершенно не интересовала сумма, та убийственная мощь, которую представляли эти орудия военного дела стоила любых денег.
- Двенадцать тысяч монет за машины и три за обслуживание.
- Пятнадцать тысяч? Возьмёшь камнями?
- Чем будет угодно, господину.
Оборотень отвязал от поясного ремня мешочек, больше напоминающий формой тыкву, чем кошелёк, взвесил в руке, прикидывая стоимость содержимого. Запустив в кошель пальцы, скорее принадлежащие музыканту, нежели воину, выудил пять сияющих солнечными бликами бриллиантов размером с каштан. Во время пути по морю он впервые попробовал повелевать водой и ему удалось с её помощью найти затонувшее Цареградское судно и поднять часть перевозимого груза, который эти камни и составляли.
- Их стоимость больше названной тобой суммы, это компенсация за усилия, необходимые для их продажи.
- О, господин, вы столь щедры! Если изъявите желание, я организую бесперебойную доставку продовольствия для ваших войск.
- Изъявлю, если это сделаешь и не вызовешь подозрений у базилевса – награжу очень щедро.
- Не беспокойтесь, господин, Золотой город многим как кость в горле, мы разделяем ваше стремление. Люди базилевса даже не узнают.
Наталья стояла на крепостной стене в окружении охранников – суровых мужчин с изуродованными лицами: жуткие шрамы, будто усы у кота – несмываемые клейма племени воителей, живущих мечом. Всю ночь девушку терзали кошмары и сейчас она с тревогой и больной головой всматривалась в размытую полосу виднокрая.
Жёлтая змея константинопольской дороги начиналась у врат города и извиваясь пряталась за холмом, служившим дозорной вышкой. Этот холм, довольно крутой и лишённый какой бы то ни было растительности возвышался над самыми высокими башнями города и, издревле, на его вершине стояли дозорные, следившие за единственным проходом, через который могла придти угроза.
Взгляд девушки блуждал по окрестностям, когда его привлекла яркая вспышка как раз там, где расположился дозорный пост. На вершине холма возникли три фигуры, и, это вызвало немалое удивление, все трое конные. Не спеша, они спустились по склону, на котором и пеший человек с крюками для скалолазания чувствовал себя неуверенно и направились к городским воротам.
Скрипнула натягиваемая тетива, но Безкосая взмахом руки велела опустить оружие. Каким-то образом она поняла, кто эти всадники. К воротам приближалось пятно мрака: чёрный конь, чёрные одеяния, богатырский плащ и лишь волосы резали взгляд пепельным цветом. По бокам двое: мужчина и девушка с волосами цвета молока.
Стяги с изображение герба города: сплетённых в любовной игре золотых змей, трепетали и хлопали на ветру. В городе ходили слухи, что изображённые на них хранители города могут предсказывать события и сейчас один из флагов сорвало и понесло к всадникам. Стоявшие на стенах видели как золотые змеи на зелёном фоне упали под копыта коня Бера и, словно подлизываясь, начали волнообразный танец: столь причудливую картину являл собой ветер, играющий распростёртым на земле стягом. Конь оборотня, даже не всхрапнув, копытами вбил герб, наводящий ужас на многие страны, в пыльную землю.
Оборотень, подъехав к городским воротам заговорил ровным, сильным голосом, который, казалось, слышал любой в этом городе.
- Откройте мне ворота и выдайте всех прислужников монастыря, находящегося в стенах вашего града и тогда я позволю вам уйти с миром.
Градоправитель, стоящий рядом с Безкосой, громко захохотал в ответ, полностью уверенный в своём превосходстве.
- Или что? Ты с двумя помощниками разрушишь эти стены? Убить их!
Лучники, словно ждавшие именно этого приказа в тот же миг выпустили десяток стрел. Снова блеснула вспышка и удар молнии, вырвавшейся из посоха девушки, чьи молочные волосы притягивали взоры, словно сундук с драгоценными каменьями, сжёг стрелы в самом начале их полёта.
- Зря ты отказался. – оборотень оставался безмятежен, он не угрожал, но из-за холма появился поток вооружённых всадников. Они мгновенно выстроились в боевой порядок. Градоправитель невольно посчитал их количество: один легион,… два,… три… А войска всё шли и шли. Лишь через несколько часов взглядам защитников Золотого города предстала армия из десяти легионов, плотным кольцом окруживших их крепость, обрезав все входы-выходы.