И он ушел.
Кэлли пошла за ним, но остановилась. «Интересно, что происходит?»
«Он тебе завтра скажет».
«Да, но в то же время я пропущу все самое интересное».
Маргарет сказала: «Думаю, я бы предпочла чаю. Ты присоединишься ко мне?»
ГЛАВА
36
Военно-морской госпиталь Бетесда
ХИРУРГИЧЕСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ИНТЕНСИВНОЙ ТЕРАПИИ
БОЛЬШАЯ КОМНАТА была полна теней, за исключением полукруглого рабочего места, где шесть медсестёр и три клерка работали с компьютерами и мониторным оборудованием, заполняли отчёты и делали записи в медицинских картах пациентов в приглушённом свете своих настольных ламп. Разговоры в группе были тихими, но частыми, чуть заглушая гул и повторяющиеся сигналы мониторного оборудования.
Только занавеска в двенадцатой кабинке была слегка приоткрыта.
В половине двенадцатого рентгенлаборант просунула свой бейдж в щель считывателя в двери отделения интенсивной терапии и вошла, толкая перед собой переносной рентгеновский аппарат. На ней были туфли на резиновой подошве, и она бесшумно подошла к маркерной доске, чтобы найти палату своего пациента. Она кивнула одной из медсестёр, которая посмотрела на неё из-за пульта управления, кивнула в сторону палаты номер двенадцать и снова посмотрела на карту, которую изучала. Рентгенлаборант нашла пациента и скрылась в палате номер пять без штор. Послышался тихий гул голосов, звук позиционирующего аппарата, затем наступила тишина.
Рентгеновщик вышел из кабинки пять минут спустя, слегка помахал рукой сотрудникам за большим рабочим местом и выкатил оборудование. Через несколько минут в прорезь двери просунулся ещё один бейдж. Высокий пожилой мужчина в белом халате поверх зелёной хирургической формы молча вошёл, неся пластиковый поднос с принадлежностями для забора крови. Он насвистывал себе под нос. Медсестра лишь слегка вздрогнула, а затем покачала головой, увидев, что его волосы и усы явно окрашены чёрной краской. Её пальцы оторвались от маленькой кнопки сбоку.
Лаборант улыбнулся ей, а затем, подобно рентгенологу, проверил маркерную доску для своего пациента. «Можно подумать, — сказал он, — что врачи стараются планировать эти несрочные заборы крови, когда пациент ещё может бодрствовать».
«Нет», — сказала одна из медсестер, — «лучше застать их в полусне, тогда они не будут так сильно волноваться».
Лаборант отнес свой поднос в кабинку номер четыре, тихо толкнул дверь и скрылся внутри.
После ухода лаборанта в большой комнате снова воцарилась тишина, и, по сути, в течение следующих двух часов в отделении интенсивной терапии практически ничего не происходило. Мониторы продолжали своё монотонное тихое дежурство, а пульс пациентов…
и показатели артериального давления оказались на удивление стабильными для отделения интенсивной терапии.
Ни одна из медсестер не покинула центральное рабочее место.
Без четверти час ночи дверь в двенадцатую кабинку открылась.
Агенты Савич и Шерлок вышли потянуться.
Савич сказал: «Пора пересмениваться. Все новые пациенты готовы?»
«Мне позвонил агент Брэди. Он сказал, что всё чисто, и они должны прибыть всей группой вот-вот».
В следующее мгновение дверь отделения интенсивной терапии распахнулась, и вошли трое мужчин и две женщины, одетые в больничные ночные рубашки, а за ними — двадцать новых медсестер, клерков и техников.
«Быстрее», — сказал один из пациентов. «Брэди сказал, что они только что заметили парня, идущего сюда из патологоанатомической лаборатории».
Пациент с огромной повязкой, обмотанной наподобие тюрбана вокруг головы, помахал капельницей своей медсестре, которая закатила глаза.
В течение двух минут новые пациенты лежали на кроватях в пяти палатах. Медсёстры и персонал разместились за рабочей станцией, а аппараты и мониторы возобновили тихое жужжание — знак того, что всё снова в порядке.
Савич на мгновение задержался в дверях, чтобы ещё раз проверить отделение интенсивной терапии. «Пошли домой, Шерлок».
СОРОК ПЯТЬ МИНУТ СПУСТЯ Савич заехал на «Порше» в гараж. Шерлок ввёл код, чтобы отключить сигнализацию, и сказал через её плечо:
«Я в полном отчаянии. Нет ничего более утомительного, чем ждать того, кто не приходит».
Савич погладила её по плечам, когда они вошли на кухню. Она включила верхний свет.
«Никогда ещё постель не казалась такой приятной», — сказал Савич, доставая из холодильника бутылку воды, откручивая крышку и делая большой глоток. Он вытер рот рукой и сказал жене, которая прислонилась к стойке: «Гюнтер сумасшедший, в этом я не сомневаюсь. Учитывая, на какие риски он шёл до сих пор, я был уверен, что он пойдёт и на этот раз. Но он меня обманул».