«Почему, Элиза? Ты же его хорошо знала. Что бы это могло быть?»
Она помолчала, посмотрела на толстые серые носки на своих ногах и наконец сказала: «Я бы никогда никому не рассказала о такой личной вещи, но подозреваю, вы уже знаете. Думаю, это могло быть связано с судьёй Самнером Уоллесом».
Стюарт не был рад присутствию судьи Уоллеса в своем доме, хотя
Он знал, что Маргарет должна была пригласить на эту вечеринку и его, и его жену, но, видите ли, судья Уоллес приставал к Маргарет, и она наконец рассказала об этом Стюарту на прошлой неделе. Это разозлило Стюарта, что, если задуматься, довольно иронично, ведь он спал со мной». Элиза пожала плечами, на мгновение отведя взгляд от Савича — из-за чувства вины, смущения, обиды? «Дело в том, что Стюарт любил свою жену, любил свою падчерицу, Кэлли Маркхэм. Я была на третьем месте и знала это, но это не имело значения».
«Ты рассуждаешь об этом очень философски, Элиза. Ты любила его, он любил тебя, но у вас не было будущего».
Она пожала плечами, не отрывая взгляда от лица Савича. «Думаю, он ценил мой ум не меньше моей юности, если хочешь знать правду. Любила ли я его? Мужчину, который мне в отцы годился? Что ж, в постели с судьёй Верховного суда была своя прелесть, по крайней мере, я достаточно хорошо себя знаю, чтобы понимать это с самого начала. Он был могущественным человеком, это чуть не выплеснулось из его пор.
И уверенность в себе, он был полон ею. Но да, я действительно любила его. Я пыталась помочь ему, защитить его, уладить всё для него. Любил ли он меня настолько, чтобы бросить Маргарет? Этого бы не случилось. Нет, всё закончилось бы, когда я ушла. В более здравомыслящие моменты я осознавала это и принимала. Мне нравится напряженная жизнь в суде, и мне нравилось учиться у него. Он помог мне увидеть в законе инструмент нации. Молю Бога, чтобы я отдала ему всё, что могла, в ответ.
«Вернёмся к утру пятницы, Элайза. Ты ещё не отправила его на встречу. Ладно, его дверь была закрыта, а это довольно редкое явление — держать дверь закрытой так долго, верно?»
Ну, в какой-то момент он высунулся и что-то спросил у Флёретт. Знаю, это была записка «Я присоединяюсь» от судьи Спироса. В Алабаме был вопрос с автобусными перевозками, и судья Спирос хотел, чтобы Стюарт присоединился. Затем он просто кивнул нам и вернулся в свой кабинет. На этот раз он не закрыл дверь до конца. Должно быть, он оставил её приоткрытой, как делал это почти всегда, потому что я слышал, как он разговаривал по телефону. Было, наверное, больше десяти. Я не знаю, с кем он разговаривал. Он не просил ни одну из секретарш позвонить кому-нибудь для него.
Двери довольно прочные, так что даже если дверь немного приоткрыта, внутри офиса всё равно достаточно уединённо. Конечно, снаружи повсюду полно людей. Экскурсии проходят, не то чтобы они подходили слишком близко, но обычно можно услышать разговоры. И полиция Верховного суда повсюду.
Вечно шумно, но в его кабинете, при плотно закрытой двери, словно попадаешь в другой мир. Несколько тёмных кожаных диванов и кресел расставлены небольшими группами. Конечно же, есть большой стол для переговоров – для него и трёх клерков. Кроме того, Маргарет подарила ему прекрасный серебряный сервиз в георгианском стиле, и он получал огромное удовольствие, подавая кофе посетителям. Но вы же видели его кабинет, извините. Вы прекрасно знаете, как он выглядит.
нравиться."
Савич сказал: «Верно, но я там не жил, в отличие от тебя. А теперь, Элиза, иди дальше. Его дверь почти полностью закрыта. Что ты делаешь? Что делает Дэнни?»
«Агент Савич, я всегда думал о Стюарте, если он нуждался во мне. Помню, я разговаривал с одним из помощников судьи Альто-Торпа — Бобби Фишером — да, как тот шахматист. Бобби был клоном судьи Альто-Торпа, по крайней мере, именно такой образ он создавал. Полагаю, он был настроен серьёзно, а не просто подлизывался, и именно поэтому она его любила. Это выглядело довольно жалко, и другие помощники не стеснялись демонстрировать своё презрение к нему. В общем, Бобби был у нас в кабинете, болтал.
Вообще-то, он часто так делает, проводит добрых пять минут с секретарями, прежде чем прийти ко мне, а я думал только о том, как бы избавиться от этого мелкого придурка. Обычно он приходил после свидания, но я всегда его отшивал. Помню, Дэнни был там, составлял заключение – это мнение, которое совпадает с решением большинства, но по другим причинам. Он сгорбился над столом, сосредоточенно размышляя. Потом Бобби посмотрел на часы, взвизгнул и выскочил из кабинета. Он не потрудился объяснить мне, почему, этот придурок, наверное, потому, что я снова ему отказал. Но я посмотрел на наши большие часы прямо за столом Флёретт и увидел, что без одной минуты половина одиннадцатого – время пятничного заседания в кабинете главного судьи. Поэтому я быстро постучал в дверь Стюарта и открыл её.