«К сожалению, мэм», сказал Бен, отдавая ей честь своей кофейной чашкой, чашкой настолько женственной и изящной, что он боялся ненароком раздавить эту чертову штуковину, «мы предполагаем, что его последние решения были настолько глупыми, что привели к его гибели».
Битси Сент-Пьер сказала: «Я однажды встретила Дэнни. Он был очень вежлив и даже настоял на том, чтобы взять пакет, который я несла».
Савич влился в динамику этой странной группы, зная, что существуют скрытые течения, которых он не понимает, возможно, секреты.
«Пора», – подумал он. Он взглянул на судью Самнера Уоллеса. «Сэр, можно поговорить с вами наедине?»
Судья Уоллес не особо хотел разговаривать с Сэвичем, это было видно по его лицу, но он встал и последовал за Сэвичем в вестибюль.
«О чем вы хотите со мной поговорить, агент Савич?»
«Расскажите, пожалуйста, о споре, который у вас произошел с судьей Калифано в пятницу днем».
Две седые кустистые брови взлетели вверх. «Спор? Не припомню, чтобы мы ссорились со Стюартом в пятницу. Что вообще происходит, агент?»
«Вы спорили с судьей Калифано в общественном месте, сэр. Бобби Фишер видел вас и рассказал нам об этом. Поскольку эта ссора произошла всего за несколько часов до убийства судьи Калифано, я был бы очень признателен, если бы вы рассказали мне об этом. Это касается его эмоционального состояния, может подсказать мне, о чём он думал или о чём беспокоился. Понимаете?»
Судья Уоллес больше не выглядел растерянным. « Разговор, который состоялся со Стюартом в пятницу, — наконец сказал он, — совершенно не относится к делу. Однако признаю, что момент был выбран крайне неудачно. Стюарт был моим другом. Больно вспоминать об этом, агент Савич».
«Понимаю, сэр, и мне очень жаль. Из-за чего вы спорили, судья Уоллес?»
«Как я уже сказал, это было личное разногласие, ничего более, и оно не имеет никакого отношения ко всему вышесказанному».
«Сэр, должен вам сказать, что мы знаем о ситуации с Маргарет Калифано. Нам известно, что судья Калифано обращалась к вам по этому поводу. Именно об этом и шла речь?»
«Вы понимаете, кто я, агент Савич?» — голос судьи Уоллеса был очень тихим и низким, так что не было никакой возможности, чтобы кто-то еще мог его услышать.
Савич почувствовал реальную угрозу, исходящую от него, услышал в его голосе абсолютную уверенность в том, что он всемогущ, и никто не должен связываться с ним.
Савич сказал таким же мягким голосом: «О да, я знаю. Однако, надеюсь, вы понимаете, что мы должны следовать каждой полученной нами наводке, мы должны знать,
Любая информация, даже косвенно имеющая отношение к этому. Как судья Верховного суда, вы, безусловно, обязаны требовать от своих судебных клерков предоставления всех соответствующих фактов по каждому делу. Вы, безусловно, должны допрашивать всех адвокатов, которые рассматривают ваши дела, настолько тщательно, насколько это необходимо. Вы, безусловно, должны понимать, что я должен действовать таким же образом.
Судья Уоллес пристально посмотрел на Савича. Затем он пожал плечами. «Очень хорошо.
Это не выйдет за рамки нас двоих, агент. Вы меня поняли?
«Да, сэр».
«Хорошо. Больно, но я тебе расскажу. Маргарет сказала Стюарту, что я пытался поцеловать её на кухне во время вечеринки несколько месяцев назад. Однако это была ложь с её стороны. Дело в том, что Маргарет хотела переспать со мной. Я, заметьте, не хотел, но она была настойчива. Поймите, все немного выпили, так что она была сама не своя. Она поцеловала меня, и я ответил на поцелуй.
Стюарт, как и следовало ожидать, разозлился и набросился на меня возле сувенирного магазина, как вам и рассказал Бобби Фишер.
«Что это были за бумаги, которыми он размахивал у вас перед грудью?»
«Бумаги? Я не помню никаких бумаг. Стюарт всегда носил с собой бумаги, свои записи о том, о чём он думал в тот или иной момент. О да, я помню, он вытащил их из кармана и начал ими размахивать. Понятия не имею, что это было, агент Савич, вообще понятия не имею».
«Вы рассказали ему правду о Маргарет?»
«Конечно, нет. Я принял его гнев и извинился».
Савич поблагодарил его. Он задумался, насколько правдой было то, что ему только что сказали. День выдался очень долгим. Ему нужно было вернуться домой и поиграть с Шоном перед сном. Он хотел дать Лили возможность побыть с Саймоном Руссо и насладиться жизнью, не беспокоясь о том, что какой-нибудь мальчишка запихнет ему в нос поленту.
Примерно через пять минут они ушли. Кэлли проводила их до входной двери.