А Т ШЕСТЬ - В субботу утром телефон Савича заиграл вступительный трек «Огненные колесницы». Первыми его мыслями были Саманта Барристер и те странные события, которые она с ним пережила.
«Савич». Он послушал немного, затем взглянул на Шерлока, который настойчиво прошептал: «Что случилось? Что случилось?»
Савич выключил мобильный телефон и включил лампу на прикроватной тумбочке. «Господин...
Мейтленд отправляет вертолет, чтобы вернуть нас в Вашингтон».
Шерлок сказал: «Боже мой, это что-то настолько большое? Что-то настолько большое, что мы с Шоном даже одного снеговика не сможем слепить?»
«Да. Ты не поверишь».
ГЛАВА
3
ЗДАНИЕ ВЕРХОВНОГО СУДА
Первая улица Северо-Восток и Восточная улица Капитола
ВАШИНГТОН, округ Колумбия
Поздно вечером пятницы
А СОТРУДНИК Дж. USTICE Стюарт Куинн Калифано вышел из подземного гаража, пригнул голову, чтобы защитить лицо от холодного ветра, и обошел здание Верховного суда. Он остановился, чтобы взглянуть на шестнадцать мраморных колонн у западного входа, поддерживающих знаменитый фронтон, и слова, высеченные на архитраве над ним: « Равное правосудие под…» Закон. Он обожал неоклассический стиль этого великолепного здания, которое должно было стать его домом до тех пор, пока он не сбросит с себя бренную оболочку или не уйдёт на пенсию, чего он и представить себе не мог. Каждый раз, входя внутрь, он словно входил в греческий храм. Оказавшись внутри, он поприветствовал трёх охранников на контрольно-пропускном пункте у западного входа, обязательно спросив об их жёнах, Аманде, Джорджии и Томми, прошёл через ворота, похожие на ворота в аэропорту, и вышел в главный коридор Большого зала. Он на мгновение остановился, чтобы отдать честь камере видеонаблюдения, висевшей всего в трёх футах над его головой, и прошёл через зал, его шаги громко отдавались эхом по мраморному полу. Он прекрасно понимал, что все охранники, дежурившие сегодня вечером, уже знали о его присутствии, будучи предупреждёнными с того момента, как он вошёл в гараж. Никто не удивился бы его присутствию ближе к полуночи, даже в морозный пятничный вечер января. Он привык приходить сюда в любое время суток.
Он, как всегда, на мгновение остановился, чтобы полюбоваться монолитными мраморными колоннами, поднимавшимися к кессонному потолку. Впервые он посетил здание Верховного суда в возрасте двадцати двух лет, на первом курсе юридического факультета Гарварда. Он стоял там, разглядывая невероятную красоту и богатство деталей Большого зала, отделанного кремовым алабамским мрамором.
Охранники так и не осмелились спросить его, почему он пришел после закрытия.
По правде говоря, это было его убежище, место, которое он находил совершенно и совершенно уединённым в те часы, когда большинство людей были дома. Он мог прийти сюда, будучи уверенным, что никто не подслушивает и не смотрит, единственное место, где он был в безопасности от любопытных глаз, бесконечных разговоров, бесконечных препирательств и Элизы, подумал он, улыбаясь.
Он ускорил шаг, лишь мельком взглянув на Судебную палату в конце Большого зала. Он пошёл направо и остановился перед своими покоями, его шаги громко отдавались эхом. Он оглянулся на романтический полумрак и увидел, как переминаются с ноги на ногу стражники в обуви на резиновой подошве. Его…
Рука уже лежала на дверной ручке, взгляд был прикован к именной табличке, повешенной там семнадцать лет назад, когда он понял, что предпочёл бы сегодня вечером оказаться в библиотеке. В кабинете было слишком душно, слишком много недавних разговоров с Элизой, Флёреттой и Дэнни, его помощниками, и слёз одной из секретарш, Мэри, которая уходила на пенсию в марте.
Судья Калифано повернулся и быстро пошел к лифтам, которые подняли его на третий этаж, в библиотеку с 500 000 томов. Он глубоко и удовлетворенно вздохнул, войдя в главный читальный зал. Он любил это место, его стены, обшитые дубовыми панелями ручной работы, его глубокое душевное тепло, которое исходило не от дуба и красного дерева, а от всех книг, которые его окружали. Здесь не было камер, никаких электронных глаз, которые следили бы за его действиями. Он снял пальто, кашемировый шарф и кожаные перчатки и положил их на стул у своего любимого рабочего стола. Он не торопясь поправил старомодный светильник. Он на мгновение остановился и посмотрел на прекрасные арки. Он сел, откинулся на спинку кресла и подумал о деле «Джексон против Техаса» , за слушание которого проголосовали четверо либеральных судей и которое должно было состояться во вторник. Они хотели пересмотреть дело Стэнфорда против Кентукки 1989 года, которое пятью голосами против четырёх разрешило казнить несовершеннолетних преступников в возрасте шестнадцати лет и старше. Они надеялись склонить его и судью Элизабет Ксавье-Фокс на свою сторону, чтобы получить большинство голосов и отменить смертную казнь для всех несовершеннолетних. Вероятно, это было не лучшее дело, чтобы продвигать его в суд, подумал Стюарт, поскольку шестнадцатилетний юноша совершил три особенно отвратительных убийства. По словам его отца во время первоначального суда, он был психопатом, демонстрирующим все классические симптомы с восьмилетнего возраста. Отец пытался добиться его госпитализации, но мальчик был обаятельным и умным, а психиатры и социальные работники не смогли его раскусить. Затем начались убийства. Теперь ему грозил смертный приговор в Блаффе, штат Техас.