«Вот почему мы не смогли ничего узнать о его сыне, Остине Дугласе. Когда я спросил его, где его сын, он мямлил и бормотал, пока я не пригрозил, что у него на пороге будут агенты. В конце концов он сказал, что Остин Дуглас взял и исчез в день окончания школы. Больше он о нём ничего не слышал и понятия не имеет, где он».
Савич был удивлён. «Я не ожидал этого, когда поручил Максу убийство Саманты. Ну, это неважно. Мы его найдём, без проблем. Я дам Максу задание найти Остина».
«Я уже это сделал. Это оказалось серьёзной проблемой, как для Макса, так и для всех. Когда Остин Барристер в восемнадцать лет уехал из Бостона, он, должно быть, приобрёл новую личность, потому что я не могу найти его нигде в США.
«Бостонский филиал работает над его розыском, начиная с опроса семьи и всех его бывших школьных друзей».
«Похоже, он пытался сбежать», — сказал Савич. «Интересно, почему».
ГЛАВА
25
ЗДАНИЕ ВЕРХОВНОГО СУДА
ВАШИНГТОН, округ Колумбия
УТРО ПЯТНИЦЫ
Элейн Лафлёретт в кабинете судьи Калифано не было , только Элиза Викерс, которая держала телефон под ухом, держа палец над кнопкой вызова другой линии. Она подняла глаза, кивнула им и заговорила быстрее в трубку. Бен и Кэлли перешли к креслам для посетителей и сели.
Две минуты спустя Элиза аккуратно положила телефон обратно на подставку, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. «Извините за задержку. Детектив Рэйвен, Кэлли, рада видеть вас обеих». Она провела рукой по своим прямым волосам. «Это не прекращается. Нам нужно просмотреть всю незаконченную работу судьи Калифано, решить, кто из судей и клерков возьмёт на себя составление большинства и особых мнений по уже состоявшимся голосованиям по делам, и многое другое — согласования мнений, совместные меморандумы, меморандумы для судей, справки… но это не ваша забота.
«Мне предложили помощь, но почему-то мне нужно сделать это самой. Мне также нужно поговорить с миссис Калифано обо всех делах Стюарта». Её голос немного дрожал, но почти сразу же она взяла себя в руки. Она даже улыбнулась им. «Я не смогла с ней связаться. Ты не знаешь, где она, Кэлли?»
«Она пошла в бутик High Style в Tyson's Corner», — сказала Кэлли.
«У тебя нет ее мобильного телефона?»
«Да, но я не хотела так вмешиваться, это более личное», — Элиза медленно поднялась и потянулась. «Я здесь с шести утра, пытаюсь всё убрать. А теперь, хотите кофе? Я сварила его в кабинете Стюарта».
«Нет, спасибо. Вообще-то, мы искали Флёретту. Где она?
Почему она не здесь и не помогает тебе?
"Который сейчас час?"
Кэлли сказала: «Почти одиннадцать».
Её дядя погиб во Вьетнаме в этот день в 1975 году. Она каждый год в это время посещает Стену. Она вернётся только к полудню.
Бен кивнул, помолчал, изучая её лицо. «Ты в порядке? Мы можем что-нибудь сделать, Элиза?»
На мгновение Бену показалось, что она колеблется, но тут зазвонил телефон, она пожала плечами и бросила через плечо: «Нет, всё под контролем. Ну, не совсем, но будет. Похороны прошли очень хорошо, Кэлли. Президент…
был красноречив. Твоя мать и её друзья выступили очень хорошо».
«Да, президент был красноречив, но, с другой стороны, мой отчим был таким хорошим человеком. Любому не составило бы труда сказать о нём что-нибудь хорошее».
«Нет, не будет», — ответила Элиза, и снова посмотрела на неё так, будто собиралась сказать что-то ещё, но потом потянулась к телефону, слегка помахала им и отвернулась. Кэлли услышала, как она сказала: «Администрация судьи Калифано».
Элиза Викерс».
Бен сказал: «Мы всего в десяти минутах от Мемориала жертвам Вьетнамской войны.
Ты там когда-нибудь был?
«Да. Это всегда событие, требующее двух носовых платков, сколько бы раз я там ни бывал. Думаю, Стена — самый трогательный мемориал во всём Вашингтоне».
Да, я с вами согласен. Почти каждый потерял кого-то во Вьетнаме. Один из лучших друзей моего отца смог вернуться домой с двумя раздробленными ногами, которые со временем зажили, но его психологические травмы были гораздо тяжелее. Мой отец приехал сюда сразу после окончания строительства Стены. Он увидел своего друга в инвалидном кресле перед Стеной, который искал других друзей, потерявшихся там. Отец рассказывал мне, что они какое-то время общались, но с тех пор он его больше не видел.
Им потребовалось восемь минут, чтобы добраться до Садов Конституции, прекрасного открытого пространства, выходящего на восток к Монументу Вашингтона и на запад к Мемориалу Линкольна. Кэлли оглядела огромное пустое пространство, когда они подъехали к парковке. «Ну, сейчас январь, холодно, и единственные туристы, которые здесь, вероятно, будут из Северной Дакоты».