Они пошли по тропинке к Стене. Они сразу же увидели Флёретту, стоящую посреди Стены совершенно неподвижно, если не считать того, что она водила пальцем по имени.
Бен прочистил горло, когда они спускались по дорожке, чтобы не напугать её. Вдоль Стены стояли всего трое мужчин постарше, выглядевших холодными и решительными. Даже с расстояния трёх метров Бен видел блеск слёз в их глазах и слышал их тихие голоса. Он знал, что речь идёт о молодых людях, которые не вернулись домой, но оставили свои имена на прекрасной гранитной стене.
«Флеретт? Это детектив Рэйвен и Кэлли Маркхэм».
Казалось, она совершенно не замечала его какое-то мгновение. Затем медленно повернулась и выпрямилась. «Что-то не так? Что случилось?»
«Ничего. Мы хотели поговорить с тобой». Он кивнул в сторону Стены. Зная, он спросил: «Кто здесь для тебя?»
«Мой дядя, Бобби Лафлёретт, младший брат моего отца. Ему сейчас, наверное, за пятьдесят, он уже немолод». Она обернулась и провела пальцами по его имени. «Он умер в 1975 году, всего за несколько месяцев до вывода войск. Ему был всего двадцать один год. Мне двадцать шесть. Разве это не странно? Он…
был очень молод, и во многих отношениях он останется молодым навсегда».
Её палец снова пробежал по имени: Роберт Р. Лафлёретт. «Его имя идёт сразу перед Робертом Пети и сразу после Дугласа Махони. Мне всегда было интересно, как они точно знали, кто и в каком порядке умер – ведь они все так перечислены, знаете ли, в порядке смерти».
Кэлли спросила: «Зачем ты сюда приходишь, Флёретта?»
«Потому что Бобби был таким молодым, потому что мой отец постоянно говорил о нём, о том, каким весёлым и необузданным он был, о том, как бы он стал крутой шишкой в деловом мире, если бы только пережил войну. Отец привёз меня сюда, когда Стена только открылась, в 1984 году. Мне было шесть лет, и я помню это так отчётливо».
Кэлли сказала: «Флеретт, помнишь, мы говорили в воскресенье? Ты сказала, что Дэнни О’Мэлли выглядел самодовольным в прошлую пятницу утром».
«Да, я помню это».
«Как именно самодовольный?»
«Как будто он знал что-то, чего не знали ни я, ни Элиза, и это его забавляло. Он выглядел… довольным собой. Помню, он кивал, словно вёл какой-то внутренний разговор с самим собой, и ему нравилось то, что он слышал».
Бен сказал: «Подумай, Флёретт. Ты помнишь, смотрел ли Дэнни на судью Калифано, когда тот выходил из своего кабинета, чтобы пойти на заседание?»
Она на мгновение закрыла глаза, а затем резко распахнула их. «Да, Дэнни действительно это сделал. Да, он действительно посмотрел на судью Калифано. Это была лёгкая ухмылка, правда. Всё произошло так быстро, что я даже не успела осознать, когда это произошло. Но сейчас, закрывая глаза, я вижу, как Дэнни сидит там, постукивает ручкой по блокноту, и по его лицу пробегает ухмылка».
«Заметил ли судья Калифано это? Он посмотрел на Дэнни?»
"Я не-"
«Закрой глаза снова, Флёретта. Вспомни прошлое».
Флёретта закрыла глаза. Она покачнулась на мгновение, прислонившись к стене для поддержки. «Судья Калифано стоял ко мне спиной, когда проходил мимо стола Дэнни, но перед уходом взглянул на меня — и вдруг стал выглядеть усталым».
"Усталый?"
Да, он выглядел усталым, как будто что-то было ему не по силам. Он что-то думал о чём-то, знал, что ему нужно с этим разобраться, но выглядел уставшим. Возможно, я сейчас слишком многого придаю. Вы хотите, чтобы я что-то увидел, и поэтому я слишком стараюсь вам помогать.
«Но ты так не думаешь?» — спросил Бен.
Она медленно покачала головой. Она посмотрела на серое небо. «Скоро пойдёт дождь. Интересно, пойдёт ли снова снег? Надеюсь, что нет. Всё превращается в такой хаос».
Кэлли спросила: «Флеретта, почему ты боишься?»
«Боишься? А я? Мне не страшно».
«Да, — медленно произнесла Кэлли, — ты боишься. В воскресенье я это видела совершенно ясно. Ты боишься. Почему?»
Флёретт посмотрела в сторону мемориала Линкольна, а затем снова на Кэлли. «Послушай, двое близких мне людей были убиты. Если ты видела во мне страх, то это из-за этого».
«И больше ничего?»
«Нет, ничего больше. Я бы обязательно сказал, если бы что-то было».
Бен сказал: «Бобби Фишер — один из помощников судьи Альто-Торпа...»
«Да, я знаю этого маленького засранца».
«Он сказал, что вы с Дэнни ходили обедать в пятницу. Вы нам об этом не сказали».
«Это потому, что мы дошли вместе только до угла. Дэнни был не в духе, озабоченный, ворчливый — теперь, наверное, понятно, — но потом я подумала: « Дэнни, ты иногда такой заноза». Я слышала о распродаже обуви в магазине «Максимиллан», всего в двух кварталах отсюда. Я бросила его и пошла покупать обувь».