Нина Трофимовна Гродзенская (1927–2008) происходила из простой рабочей семьи, ей подростком пришлось зарабатывать себе на хлеб и не удалось даже закончить школу. Недостаток образования и дефицит общекультурных знаний у моей тети Нины с лихвой компенсировались ответственностью и трудолюбием.
Кроме того, она владела искусством общения. Это позволило ей добиться определенных карьерных успехов. Я посещал ее на работе. Перед выходом на пенсию она занимала какую-то престижную должность в управлении торговли. Имела свой кабинет, и чувствовалось, что коллеги считались с ее мнением и относились с уважением.
Ну и она была преданной женой и верным другом дяде Фиме, а после его кончины трепетно сохраняла память о нем. Мне вспоминается один штрих.
Как-то Ефим Давидович заболел, и Нина Трофимовна, поскольку относилась к номенклатуре, сумела добиться, чтобы мужа положили в отдельную палату в какой-то престижной больнице. Я навестил больного дядю и никогда не забуду, с какой гордостью и буквально восторженно он долго расхваливал условия содержания, великолепное питание и прочие удобства лечебного заведения. Я тогда так и не добился внятного ответа на вопрос о его самочувствии.
Могу представить, какой разнос устроил бы ему старший брат Яков, если бы услышал этот рассказ о лечебном заведении, в котором Ефим очутился не за личные заслуги, а просто как «член семьи».
Дядя Фима, тетя Нина и крохотная кузина Таня – мое самое раннее воспоминание о Москве. В конце 1949 года мы с мамой останавливались у него в квартире в Токмаковом переулке. После войны он был единственным из братьев Гродзенских, когда-то проживавших здесь. Яков скитался по тюрьмам и ссылкам, Марк служил в армии и к этому времени уже давно обосновался в Ленинграде, Лев стал Суреном и обзавелся семьей в белорусском Борисове.
У семьи Гродзенских была комната небольшой площади в коммунальной квартире, и даже днем в летний день в ней было мало света. В 1960-е годы мой отец сочинил дневники – воспоминания о 1930-х. Впечатление, что в них он описывает комнату, в которой некоторое время жил его брат Ефим с семьей: «Меньше двух метров в ширину и меньше трех в длину. Окно выходит в каменный тупик, образованный высокой кирпичной стеной и моим домом. Не жилье, а полутемная тюремная камера».
Дядя Фима той поры запомнился добрым, веселым, по каждому поводу заливавшимся смехом. Позади было трудное детство, нелегкая юность, служба в армии, война, немецкий плен и совсем не мирное возвращение к мирной жизни.
Все это и бытовые неудобства не имели большого значения – он был счастливым отцом. Он хотел дочь, заранее решил назвать ее Татьяной в честь матери.
Позднее я наблюдал, как восхищается Ефим своей дочерью-подростком. Все они делали сообща – отец старался выглядеть рядом с дочерью молодцевато. Я застал сцену, когда, вернувшись с лыжной прогулки (Тане было тогда лет 16, а ее папе, следовательно, 50), мой дядя не без гордости сообщил:
– Сегодня на этой трассе тренировались студенты. Я с ними прошел «десятку». Они, наверно, подумали, какой сильный у Тани старший брат!
Единственную дочь баловал и забаловывал. На замечания моего отца, что этим он ее только портит и делает неприспособленной к самостоятельной жизни, возражал:
– У меня не было детства, и я хочу, чтобы у моей единственной дочери оно было счастливым.
Следование такой логике вело к тому, что росла Татьяна Ефимовна с пониманием, что папа всегда придет на выручку и, конечно, займет ее сторону в любом конфликте. А конфликтность характера с самого детства была запредельной. Вот и получалось: поссорилась дочь практически со всем классом – виноват класс, погостив у Сурена, насплетничала о его семье – Ефим рассорился с любимым братом.
Разочарование пришло при первом жизненном испытании – поступлении в институт. Среднюю школу Татьяна окончила с весьма посредственным аттестатом зрелости. Подготовка в вуз должна была бы происходить самым серьезным образом. Но Ефим Давидович не хотел тратиться на репетиторов и попросил меня помочь двоюродной сестре подготовиться.
Я всегда стремился к общению с родственниками, имел опыт подготовки на волонтерских началах абитуриентов в технические вузы. Но то, что получилось с кузеном Дмитрием, не случилось с кузиной Татьяной по ряду причин. Сказалась и ее слабая подготовка, да и 20-летнему парню и 17-летней девушке трудно сосредоточиться только на учебе. Оба легко отвлекались от скучных занятий на разговоры, к подготовке в вуз отношения не имеющие. Кроме того, она подала документы в МВТУ имени Баумана – вуз достаточно сложный.