До конца жизни дядя Лев-Сурен переживал, что так и не получил заслуженных боевых наград. В утешение я мог бы привести саркастический афоризм (не помню автора): «Награды не надо заслуживать. Надо просто вовремя оказаться в том месте, где их выдают». Наград Лев-Сурен не имел, но имя себе создал.
Приводимую ниже фотографию он прислал моим родителям с надписью «Якову и Нине от Сурена и Анны. 24.04.45 г.».
Анна Хомич и Сурен Мирзоян
А я храню подаренный мне дядей в далеком 1967 году каталог его первой персональной выставки с надписью: «Дорогому племяннику Сергею Гродзенскому от автора. С. Мирзоян. 2.3.67 г.». Вот одна из работ моего дяди из этого каталога.
С. Мирзоян. На охоте
В 1960-е годы старший сын Сурена Леня бывал у нас, и мой отец посоветовал ему взять фамилию матери: «Ты наполовину Хомич и совсем не Мирзоян». Леонид Сергеевич (дети Сурена по паспорту Сергеевичи) Хомич (р. 1945) окончил художественно-графический факультет Витебского педагогического института. Участник художественных выставок, в том числе международных, член Белорусского союза художников. Среди произведений: рельефы из металла для витебской фабрики «Знамя индустриализации» и Новополоцкой средней школы № 8, гостиниц «Витебск», «Аврора» (г. Витебск), кинотеатра «Родина» в Полоцке.
Фото афиши «Выставка работа самодеятельного художника С. А. Мирзояна»
Помимо Леонида, у младшего брата отца есть дочь Людмила Мирзоян (р. 1949) и сын Андрей Мирзоян (р. 1957).
О Людмиле Сергеевне могу сказать, что она проявила себя как хорошая дочь, хорошая мать и хорошая сестра. Андрей Сергеевич живет в Борисове, так же, как отец и старший брат, стал профессиональным художником. Мой самый младший кузен окончил Бобруйское художественное училище. Работает во многих жанрах изобразительного и декоративно-прикладного искусства: живопись, чеканка, резьба по дереву, работа с берестой и кожей.
На приводимом снимке дети Сурена, которые, уже будучи взрослыми, узнали, что на самом деле наполовину являются Гродзенскими.
Леонид, Людмила, Андрей Мирзояны, 2019 г.
Что касается Сурена, то в каждый приезд к нам он тотчас брался рисовать портреты членов моей семьи. В конце жизни заинтересовался литературным журналом «НОЙ», который выходил в 1992–97 годах под редакцией писателя, переводчика и публициста Вардвана Варжапетяна (р. 1941).
Это был армяно-еврейский вестник, замысленный издателем «как мост между культурами армянской, еврейской и русской и с главной идеей в сходстве судеб армянского и еврейского народов и в значимости их культур для человечества». Помню, что по просьбе Сурена Аганесовича я приобретал каждый номер «НОЯ» и высылал ему в Борисов.
Умер Сурен Аганесович Мирзоян в марте 1996 года.
Общение братьев было, главным образом, по переписке, и в основном Яков распекал своих «братишек», а они реагировали по-разному. Марк терпеливо сносил нравоучения, со всем соглашался, признавал вину и этим обезоруживал брата-критика; Ефим возражал, если это только касалось дочери, зато Лев-Сурен по каждому поводу огрызался, и довольно злобно, касаясь самых болезненных точек. Мне запомнился в одном из писем такой его пассаж: «В то время, как страна шла вперед пятилетними шагами, ты с Даниманом, Ливчаком, Шаламовым и им подобными занимался политическим онанизмом…»
Сурен не понимал, что как полемист он находится со старшим братом в существенно разных весовых категориях, а потому всякий раз, как говорится, получал по мозгам.
И все же при всем при том Яков искренне любил своих братьев, проявлял о них поистине отеческую заботу. В феврале 1943 года в письме Нине Карновской, с которой надеялся связать судьбу после освобождения, он не преминул обратиться с просьбой: «Если сможете, черкните несколько слов моим младшим братишкам. Их старый адрес: Москва 66, Токмаков, 4, кв. 7. Дайте им мой адрес и заставьте их написать о себе. Их, правда, вероятно, нет там, быть может, нет даже в живых, но за них, я думаю, мне ответит кто-либо, может быть, там есть их жены, друзья, соседи. Но я готов ко всякому удару. Меня теперь не перешибешь ничем».
Яков был для братьев непререкаемым авторитетом. Узнав о смерти Якова, Сурен выслал телеграмму со словами «Он был лучшим среди нас», а в начале 1990-х годов, когда уже не было на свете ни Якова, ни Марка, ни Ефима, я, будучи в гостях у дяди Сурена в Борисове, обратил внимание, что, разбирая в альбоме семейные фотографии, найдя фото самого старшего из своих братьев, он с какой-то теплотой всякий раз произносил: «Это – Яша».