Пожарный топор («хулиган»), подаренный А. М. Чеслеру
А еще Михаил Чеслер был заядлым футбольным болельщиком. Во всяком случае, когда я ходил на стадион «Спартак», находящийся в конце моей улицы Свердлова, то почти всегда видел там орущего или свистящего «дядю Мишу». Он был знаком с «корифеями» Рязанского футбола, имел «собственное видение» причин неудач местных игроков (успехов заметных, откровенно говоря, и не было). Не раз наблюдал я сцену, когда он обсуждал с местными футболистами их неудачную игру.
В конце 1950-х годов рязанский «Спартак», допущенный в класс «Б» чемпионата СССР, взялся тренировать бывший нападающий московского «Динамо», один из героев исторической поездки команды по Великобритании в ноябре 1945 года Василий Карцев. Однажды, прислушиваясь к тому, что говорит знаменитый тренер подопечным, услышал: «Это лучше всех знает Миша Чеслер, – и на следующую реплику прибавил: – Я же тебе сказал, спроси у Мишки».
Старшая дочь Абрама Чеслера Фаина Абрамовна (ум. 1971) была замужем за военнослужащим по фамилии Шатилов, погибшим в конце Великой Отечественной войны. Фаина работала на фабрике бракером и воспитывала сына Эдуарда.
Со своим одногодкой Эдиком Шатиловым (1944–2010) мы в раннем детстве дружили. Сначала ходили в одну группу детского сада № 26, а затем оказались одноклассниками в школе № 2 (тогда 1-й мужской). Эдик был парнем добрым, но непослушным и неважно учился. У мамы его с ним было немало хлопот. О его взрослой жизни знаю мало, он был неоднократно женат, имел внебрачную дочь. Пожалуй, все.
Младшая дочь Абрама Чеслера Рахиль Абрамовна (1915–2007) вышла замуж за журналиста Моисея Исааковича Израильсона, командированного в областную газету «Сталинское знамя» и вскоре ставшего фронтовым корреспондентом. В 1941 году родился сын Валерий.
В отличие от своего двоюродного брата Эдика Шатилова Валера Израильсон был образцом послушания и прилежания. В школе хорошо учился, несмотря на «звонкую» фамилию, уверенно поступил в престижный радиотехнический институт. И последующую жизнь о нем доводилось слушать только положительные отзывы.
Когда пишутся эти строки, Валерий Моисеевич Израильсон – единственный здравствующий из моих рязанских родственников, который немного старше меня, и с готовностью дополняет скудные сведения, добываемые мной в архивах.
Долгие годы сестры Чеслер со своими семьями жили в малюсенькой квартирке на улице Подбельского. Каким-то образом там размещались Фаина с сыном, Рахиль с мужем и сыном. С ними жила самая младшая сестра моей прабабушки Рейзы Двейра Мееровна (Вера Мироновна; 1888–1971). Получилось так, что и моя мама, и я называли ее «тетей Верой», хотя мама приходилась ей внучатной племянницей, а я, стало быть, правнучатым племянником. Валере и Эдику она заменила бабушку, будучи сестрой их дедушки.
Старшие братья и сестры «тети Веры» перед Первой мировой войной разъехались из России. Она почти никого из них и не знала, и рассказать ничего толком не могла.
Я часто пользовался гостеприимством этой дружной семьи. В середине 1950-х годов в Рязани впервые появилась возможность принимать передачи московского телецентра. Высшим достижением техники казался черно-белый телевизионный приемник «Темп», который приобрели Израильсоны-Чеслеры, и я почти ежедневно заходил посмотреть в домашних условиях кино.
Продолжая свою родословную, отмечаю важную веху – в 1892 году Юдель Михайлович и Рейза Мееровна, после замужества ставшая Карновской, переселились из Касимова в Рязань. Семья обосновалась на улице Астраханской в доме купца-бакалейщика М. Н. Часоводова. Это был одноэтажный дом с антресолью, его снесли в начале 1960-х годов вместе с деревянными домами №№ 48, 50, 52, 54 на улице Ленина (так в советскую эпоху стали называть Астраханскую), когда решили возвести новое здание областной библиотеки и стелу-барельеф М. Горького.
У Юделя Михайловича и Рейзы Мееровны 15 ноября 1880 года родилась двойня – дочери Кейлен и Михель, 11 октября 1887 года – сын Иосиф (мой дед) и 4 января 1890 года – сын Абрам.
Юдель Михайлович организовал переплетную мастерскую. Его старший сын Иосиф поступил в Городское четырехклассное училище, но, отучившись два года, бросил учебу, как он пишет в объяснении жандармскому управлению, «за недостатком средств продолжать учение».