А вот и он. Небольшой, на периферии селения, ближе к лесу, с целыми стенами и крышей. Даже забор как-то держался.
- Наконец-то, - я провела лошадь во внутренний двор и принялась освобождать бедолагу от оглоблей и упряжи. Она благодарно скосила на меня глаза и отправилась щипать едва пробившуюся по весне траву, лениво перебирая копытами. Со вздохом я кинула взгляд на выбранный дом, отчаянно не желая заходить.
Но все-таки я вошла через полуоткрытую дверь. В воздухе витала пыль, всю мебель и утварь давно вынесли местные, сквозь щели в плохо закрытых ставнях продирался по-весеннему влажный и прохладный ветер, посвистывая сквозняками, потолок явно протекал.
Дом-призрак. Жуткое зрелище, но не время предаваться унынию и сантиментам — предстоял долгий день.
Часы пролетали мимо. Я чинила крышу, протекшую за зиму, выносила мусор, подгоняла высохшие доски ставень, заделывала дырки в заборе, стараясь забыть, в который раз мне приходится приводить заброшенный дом в порядок. Крапинка, пожалуй, самая ленивая лошадь на свете, дремала над сочным кустиком свежей травы. Видимо, так лучше спалось. Местные, среди которых молодых мужчин оказалось около пяти, уже успели разнести весть о моем прибытии и наблюдали, не торопясь знакомиться. Чужаков никто не любил, да оно и понятно.
К вечеру большая часть ремонта оказалась сделана. Конечно, работы еще оставалось много, но спала я спокойно, не тревожимая ни сквозняками, ни капающей крышей. Еще бы найти лекарство от кошмаров.
Утро застало меня в процессе решения очередной порции срочных забот и принесло неожиданного гостя. Впрочем, таковым он явился только для меня — местные высыпали из домов, едва завидя подъезжающий дилижанс из дорогого дерева с фамильным гербом, запряженный породистой двойкой.
Представитель вымирающего класса, аристократ. Бунты, волной прокатившиеся по стране лет двадцать назад, сильно ослабили их власть — теперь они стояли на одной доске с зажиточными торговцами, что, конечно, бесило голубую кровь.
Кучер, спрыгнувший с места, открыл дверь, и показался пожилой мужчина в дорогом костюме. Аккуратно подстриженная борода, ясный взгляд желтоватых глаз и безупречные манеры, даже морщины у рта и глаз казались элегантным дополнением к общему образу. Он приподнял старомодный цилиндр в приветственном жесте и улыбнулся. Я, с мокрым от пота лбом, пылью в волосах и в грязной одежде подошла к толпе, остановившись в некотором отдалении. Остро ощущая собственную неуместность, я прислушивалась к диалогу.
Господин тем временем расспрашивал шерифа о текущих делах. Польщенный и довольный Дэвид обстоятельно и до смешного по-деловому говорил о том, что коровы вновь начали телиться, земля хороша для посевов и бандитов не видать.
- Только вот, - шериф нахмурился. - На западе дела нехорошие делаются.
Кивок в мою сторону, и господин, улыбаясь дружелюбно, посмотрел на меня. Я прошла сквозь толпу и встала перед ними.
- Здравствуйте, - я учтиво склонила голову, стараясь прочесть по ним их настроения и мысли относительно меня.
- Утро доброе, - господин все также растягивал губы в улыбке, вызывавшей ломоту в зубах. - Что привело тебя сюда?
- Война и бандиты, господин. Почти все поселение было вырезано, - это было правдой. - Мою семью тоже. Я к реке в тот момент за водой ушла, потому и выжила.
- Ужасное время, - он скорбно покачал головой. - Мое имя Себастиан Бомон, я помогаю жителям этого селения оружием в обмен на продовольствие.
- Вы очень добры, - я вновь склонила голову. - Надеюсь, чума с запада не доберется сюда.
- И я надеюсь, молодая леди, и я. Приятно было пообщаться.
Я поняла намек и ушла. Взгляды местных существенно смягчились, первое посвящение в уважаемые и благопристойные женщины прошло успешно. Но радости и облегчения я не ощутила, лишь тоску и зависть. У людей было то, чем я никогда не обладала — другие люди.
Пока Дэвид и Себастиан обсуждали куриц и что лучше давать на корм свиньям, толпа потихоньку расходилась. Чувствовалось, что все они хотят урвать чуточку высокого внимания, но работа по весне никого не ждет.
Меня терзали подозрения.