— Звучит как название курса по психотерапии, — фыркнул Кайрен. — Или как эвфемизм для чего-то гораздо менее безобидного.
— Я тоже так подумал. Но там было что-то еще… что-то, о чем Норрингтон не говорил прямо. Он говорил вокруг да около, как человек, описывающий слона, не произнося слова «слон». — Мартин провел рукой по волосам. Жест усталости и растерянности — его личный маркер стресса. — И эти Автентики… ты правда никогда о них не слышал?
Кайрен откинулся в кресле, задумчиво почесывая рыжую бороду. В кафе играла тихая джазовая музыка — Майлз Дэвис, «Kind of Blue». Музыка для размышлений о природе реальности.
— Не-а. Но я могу спросить у Зои. Она работает в архиве новостей, имеет доступ к закрытым базам данных. И к тем разделам, которые обычно вычищают из публичного доступа. Если эти Автентики хоть раз мелькали в новостях — она найдет. Даже если кто-то очень старался, чтобы они не мелькали.
Мартин кивнул. Зои Такеши была девушкой Кайрена уже больше года, и работала в Центральном Информационном Архиве — огромном хранилище всех новостей, публикаций и общественно значимой информации города. Место, где информация умирала и возрождалась, где правда смешивалась с ложью в тщательно контролируемых пропорциях.
— Это было бы здорово, — сказал он. — И еще одна странность. Когда я спросил про Автентиков, Норрингтон соврал. Я уверен в этом. На 97,3%, если быть точным — именно такую вероятность показал бы «Эмпатус».
— Откуда такая уверенность? И почему ты вообще спросил о них? Это же было рискованно.
— Микровыражения, — Мартин понизил голос. Инстинктивная реакция, словно стены могли подслушивать. — За годы работы над «Эмпатусом» я научился замечать их даже без алгоритма. Сужение зрачков, легкое напряжение мышц вокруг глаз, едва заметная асимметрия улыбки… 0.3-секундная задержка перед ответом, микродвижение левой руки к карману — классические признаки конструирования лжи. Норрингтон определенно знает, кто такие Автентики, и это знание вызывает у него… тревогу? Беспокойство? Страх? Да, определенно страх. Но страх чего — разоблачения или самих Автентиков? Я не могу точно определить эмоцию, но она была негативной.
Кайрен присвистнул:
— Чувак, ты сам как ходячий «Эмпатус». Жутковато, если честно. Представь, каково людям знать, что ты видишь их насквозь.
— Извини, — Мартин смущенно улыбнулся. — Профессиональная деформация. Или эволюция. Трудно сказать, где заканчивается навык и начинается изменение личности.
— Ладно, но главный вопрос: ты собираешься принять их предложение? Или благоразумно сбежишь, пока не поздно?
Мартин достал металлическую карту, которую дал ему Норрингтон, и задумчиво повертел ее в руках. Карта была тяжелее, чем помнилось — словно с каждым часом набирала массу, как черная дыра ответственности.
— Не знаю. Предложение заманчивое — зарплата, возможности, перспективы… Но эта секретность, уклончивые ответы, странное тестирование… Тест на способность видеть отсутствие эмоций — до сих пор не могу выкинуть из головы то лицо с пустой улыбкой. Плюс предупреждение от неизвестных Автентиков. «Ищите красные таймеры. Спросите о реалах и копиях.» Что, черт возьми, это значит? Это все… настораживает.
— А что говорит твоя интуиция? Та часть тебя, которая видит паттерны раньше, чем мозг успевает их осознать?
Мартин сделал глоток кофе, собираясь с мыслями. Кофе был остывшим, горьким — идеальная метафора для его состояния.
— Моя интуиция говорит, что там происходит что-то важное. Что-то большее, чем просто статистические исследования. Что-то, связанное с самой природой человеческого сознания. С границей между тем, что мы считаем человеком, и… чем-то иным. И часть меня хочет узнать, что именно. Даже если это знание опасно. Особенно если оно опасно.
Кайрен подался вперед, понизив голос:
— Тогда, может, стоит согласиться и разведать изнутри? В конце концов, ты всегда можешь уйти, если что-то пойдет не так. Теоретически. Если они позволят тебе уйти.
— Наверное, ты прав, — Мартин убрал карту в карман. Металл обжег пальцы холодом — физически невозможная реакция при комнатной температуре. Еще одна аномалия в растущем списке. — Если бы они хотели чего-то… зловещего, вряд ли бы они действовали так открыто, через официальное приглашение на собеседование. Или это идеальное прикрытие — спрятать тайну на виду, замаскировать под корпоративную банальность.