Он прокрутил данные дальше:
— И вот здесь, примерно в середине наблюдаемого периода, резкий скачок в потреблении информации — количество прочитанных статей, просмотренных видео, прослушанных аудиоматериалов. Преимущественно по темам философии сознания, искусственного интеллекта, онтологических вопросов… И странный интерес к теме ложных воспоминаний, имплантированных личностей, симуляции реальности. Похоже на активный поиск ответов на какие-то фундаментальные вопросы. На вопрос «кто я на самом деле?»
Вероника внимательно наблюдала за его анализом, не выражая ни одобрения, ни несогласия:
— И какой ваш вывод? Какой тип нестабильности мы видим?
Мартин задумался на мгновение:
— Я бы сказал… кризис самоидентификации с признаками деперсонализации. Субъект, вероятно, начал сомневаться в базовых аспектах своей личности. В самой реальности своего существования. Такое иногда случается у людей, переживших сильный стресс или травматический опыт. Но странно, что в досье нет упоминаний о каких-либо триггерных событиях. Если только триггером не стало что-то внутреннее. Какое-то знание, прорвавшееся сквозь барьеры.
— Очень хорошо, — Вероника впервые за день проявила нечто, похожее на одобрение. Или облегчение? Словно он прошел некий тест. — Теперь смотрите внимательно.
Она активировала новый раздел досье, недоступный ранее. На экране появился график с красной линией, обозначенной как «Индекс когерентности». Линия показывала стабильное снижение какого-то параметра на протяжении всего периода наблюдения. График напоминал ЭКГ умирающего сердца — все более слабые, все более хаотичные колебания.
— Что такое «Индекс когерентности»? — спросил Мартин. — Я не встречал такого термина в документации. Хотя что-то в этом термине казалось знакомым. Словно он слышал его раньше, в другой жизни.
— Это специфический параметр, используемый только в нашем Центре, — ответила Вероника. — Упрощенно говоря, он измеряет степень внутренней согласованности личности — насколько различные аспекты психики человека работают как единое целое. Насколько хорошо искусственная личность подавляет то, что находится под ней.
Она указала на график:
— Когда индекс когерентности падает ниже критического уровня, начинается процесс деструктуризации личности — фрагментация сознания, утрата целостности «я». Или, точнее, прорыв истинного «я» сквозь ложное. Это значительно серьезнее, чем обычные психические расстройства. Фактически, это распад самой структуры личности. Распад иллюзии.
Мартин нахмурился:
— Но как можно измерить что-то настолько… фундаментальное и абстрактное? И почему падение когерентности звучит не как болезнь, а как пробуждение?
— Это возможно с помощью специальных сенсоров, о которых вы узнаете позже, — уклончиво ответила Вероника. Её рука снова коснулась браслета. Нервный жест или проверка времени? — Важно то, что индекс когерентности является ключевым индикатором необходимости коррекции. Когда он приближается к критической отметке, счет идет на дни, иногда — на часы. Часы до чего? До смерти? Или до рождения?
Она переключила дисплей, показав новый документ:
— Вот заключение оперативной группы по данному случаю. Коррекция была проведена успешно, индекс когерентности восстановлен до нормальных значений. Личность перезаписана. Воспоминания отредактированы. Иллюзия восстановлена. Субъект вернулся к обычной жизни без воспоминаний о периоде нестабильности.
— Без воспоминаний? — переспросил Мартин. — Вы имеете в виду… амнезию относительно этого периода? Или нечто более радикальное?
— Точнее сказать, реструктуризацию воспоминаний, — поправила Вероника. Выбор слов был точным, клиническим. Бесчеловечным. — Это необходимая часть коррекции. Оставить память о периоде нестабильности — значит сохранить потенциальный триггер для рецидива. Оставить дверь открытой для возвращения истины.
Мартин медленно откинулся в кресле, пытаясь осмыслить услышанное. Они не просто лечили психические расстройства — они буквально переписывали воспоминания людей, изменяли их восприятие реальности. Но что если сама реальность была переписанной? Что если то, что они называли коррекцией, было поддержанием величайшей лжи в истории человечества?
— Это… — он осторожно подбирал слова, — очень продвинутая технология. Я не знал, что современная наука способна на такое. Современная человеческая наука.
— Многие технологии Центра опережают общедоступный уровень на десятилетия, — сдержанно ответила Вероника. Или были получены из источника, опережающего человечество на столетия. — Именно поэтому требуется такой высокий уровень секретности.