Но теперь он знал, что искать.
И кого спасать.
Глава 5: Правда раскрывается
Мартин проснулся от резкого звука коммуникатора. Не от звука — от ощущения. Словно кто-то дернул за невидимую нить, соединяющую его с устройством. Синестезия усиливалась с каждым днем. Или это побочный эффект приближения к истине? Сообщение от Кайрена: «Нашел информацию о Дорсете. Нужно встретиться. Обычное место, 18:00». Текст мерцал на экране странно — буквы словно пульсировали в ритме его сердцебиения.
Часы показывали 6:30 утра. До начала рабочего дня оставалось полтора часа, до встречи с Кайреном — почти двенадцать. 144:17:42 — мелькнуло в сознании. Его невидимый таймер продолжал отсчет. Шесть дней. Что произойдет через шесть дней? Мартин потер глаза, отгоняя остатки беспокойного сна. Ему снова снились белые коридоры, красные таймеры и странный звук, напоминающий бульканье жидкости. И еще — лицо Элизы, спокойное и знающее, словно она смотрела на него из-за грани между жизнью и смертью.
Во сне он видел себя со стороны — лежащего в больничной палате, с красным браслетом на запястье. Цифры отсчитывали последние секунды: 00:00:03… 00:00:02… 00:00:01… А потом — растворение. Не боль, а странное освобождение, словно сбрасываешь тесную одежду. Словно выходишь из клетки, которую всю жизнь принимал за дом.
Он сел на кровати, размышляя о предстоящем дне. Сможет ли он сохранять невозмутимость перед Вероникой и другими сотрудниками Центра? Не выдаст ли себя каким-нибудь неосторожным вопросом или взглядом? Не заметили ли вчера его лицо в больнице? И самое главное — не начнет ли его собственная «нестабильность» проявляться слишком явно? Вчера он заметил, что начал видеть странные узоры в обычных вещах — фракталы в трещинах на стене, последовательности в случайных числах, скрытые послания в рекламных слоганах.
Приняв душ и выпив крепкий кофе, Мартин почувствовал себя более собранным. Вода в душе казалась слишком горячей, кофе — слишком горьким. Все ощущения были обострены до предела, словно реальность увеличила контрастность. Он составил мысленный план на день: вести себя естественно, наблюдать, слушать, собирать информацию. Никаких активных действий, пока не узнает, что обнаружил Кайрен о Дорсете.
И все же одна мысль не давала ему покоя — Элиза. Элиза Кортин. Почему это имя казалось таким знакомым? Не из больницы — откуда-то еще, из глубины памяти или предчувствия будущего. Он не мог забыть ее лицо, ее спокойное отношение к собственной болезни, ее решительность в момент, когда она помогла ему избежать разоблачения. В ней было что-то необычное, что-то, выходящее за рамки случайной встречи. Словно она ждала его. Словно знала, что он придет.
«После работы, — решил Мартин. — Сначала Центр, потом Кайрен, а затем, возможно, еще один визит в больницу». Если она еще будет там. Если её таймер — видимый или невидимый — не достигнет нуля раньше.
Вестибюль здания № 7 на Технологической площади встретил его той же стерильной атмосферой. Тот же безэмоциональный дежурный, чьи движения сегодня казались еще более механическими — пауза в 1.3 секунды перед каждым жестом, поворот головы точно на 45 градусов, те же бесшумные лифты. Но воздух был другим. Плотнее. Насыщенный статическим электричеством и чем-то еще — предчувствием перемен.
Поднимаясь на двенадцатый этаж, Мартин мысленно повторял информацию из глоссария терминов: «Промт — базовая структура личности. Таймер — индикатор времени до критической дестабилизации. Синхронизация — процесс обновления основного промта». К списку добавились новые термины, подслушанные в коридорах: «Якорь реальности», «Коэффициент дрейфа», «Первичный код». Язык новой религии или инструкции по эксплуатации человечества?
Термины звучали абсурдно, если воспринимать их буквально. Словно кто-то описывал людей как программы, требующие регулярного обновления. Но после всего, что он видел и слышал в Центре, буквальное толкование уже не казалось невозможным. Скорее, метафорическое толкование казалось наивным. Может быть, истина была проще и страшнее — люди действительно были программами. По крайней мере, некоторые из них.
На двенадцатом этаже его встретила не Вероника, а доктор Шах собственной персоной. Сегодня что-то было не так в её внешности. Те же седые волосы, те же проницательные глаза, но… симметрия лица казалась слишком идеальной. Словно кто-то отзеркалил левую половину, создав безупречную, но неестественную гармонию.
— Доброе утро, господин Ливерс, — сказала она с легкой улыбкой. Улыбка затронула только нижнюю часть лица. Глаза остались холодными, расчетливыми. — Вероника сегодня занята полевой операцией. Экстренная синхронизация в секторе G7. Целый квартал на грани каскадной дестабилизации. Я буду курировать вашу работу.