Мартин вспомнил, что Вероника сказала ему в первый день: «Вам выдадут такой же модуль после завершения испытательного срока». У всех сотрудников Центра были браслеты. Значит ли это, что они все… Копии, контролирующие других копий? Марионетки, дергающие за ниточки других марионеток?
— А еще, — Элиза понизила голос, хотя они были одни в палате, — он говорил о каком-то архиве. Месте, где хранятся все оригинальные промты, исходные коды личностей. Резервные копии человечества. Бэкап цивилизации. По его словам, если получить доступ к этому архиву, можно узнать всю правду о том, что произошло с миром. Можно увидеть момент разрыва. Точку, где история раздвоилась.
— Архив на восьмом этаже Центра, — Мартин вспомнил красную дверь с охраной. — Доктор Шах сказала, что там хранятся резервные копии всех промтов. Все, кто мы есть. Все, кем мы были. Все, кем могли бы быть.
Элиза внимательно смотрела на него:
— Вы действительно собираетесь идти туда? Это может быть опасно. Смертельно опасно. В буквальном смысле.
— Я должен знать правду, — повторил Мартин. Мантра безумца или клятва искателя? — Если все это реально, если Центр действительно контролирует сознание людей, переписывает их воспоминания, заменяет их личности… это должно быть остановлено. Или по крайней мере, люди должны знать. Даже если эти люди — всего лишь копии. Даже копии заслуживают правды о своей природе.
Элиза улыбнулась — странной, почти нежной улыбкой:
— Вы напоминаете мне кое-кого, кого я знала давно… Очень давно. До Кризиса. Когда мир был другим. Когда я была другой. Такая же решимость, такое же стремление к правде, несмотря на риски. Такая же обреченность.
Она протянула руку и коснулась его ладони:
— Если вы решитесь на это, будьте предельно осторожны. Судя по тому, что я видела и слышала, эти люди не остановятся ни перед чем, чтобы сохранить свои секреты. Они убили мир однажды. Убить одного человека для них — ничто.
Мартин кивнул, ощущая странное тепло от ее прикосновения. Тепло живого человека. Реала. Он был в этом уверен. Несмотря на бледность и очевидную болезнь, в Элизе чувствовалась какая-то внутренняя сила, какое-то непоколебимое присутствие духа, которое действовало на него успокаивающе. Сила того, кто уже нечего не боится. Или того, кто знает что-то, дающее ей преимущество.
— Спасибо, — сказал он. — За помощь вчера и за откровенность сегодня. За то, что вы есть. За то, что вы реальны в мире иллюзий.
— Не за что, — она убрала руку и откинулась в кресле. — Знаете, может быть, это эгоистично, но я рада, что вы пришли. В больнице так редко происходит что-то интересное. Так редко встречаешь настоящего человека. Особенно когда знаешь, что осталось не так много времени.
В ее голосе не было ни страха, ни самосожаления — только спокойное принятие неизбежного. Но было и что-то еще. Знание? Предвкушение? Словно смерть была не концом, а переходом.
— Как давно вы больны? — спросил Мартин. Хотя вопрос казался неважным на фоне обсуждаемых тем.
— Рак обнаружили полгода назад, — ответила Элиза. — Поздняя стадия, метастазы. Везде. Я больше опухоль, чем человек. Пробовали химиотерапию, но безуспешно. Теперь остается только паллиативный уход и обезболивающие. Врачи говорят, что осталось несколько недель, может быть, месяц. Но врачи не знают то, что знаю я. Смерть — не всегда конец. Иногда это освобождение.
Она улыбнулась, заметив выражение его лица:
— Не нужно жалости, Мартин. Я прожила интересную жизнь. Несколько жизней, если быть точной. И кто знает, может быть, все эти теории Дорсета верны, и смерть — это просто сбой в программном коде реальности? Или выход из программы. Или пробуждение от сна.
Мартин не знал, что ответить. Ее спокойное отношение к смерти поражало и трогало одновременно. И пугало. Потому что в нем читалось знание чего-то, недоступного ему.
Из коридора донесся голос медсестры, напоминающий, что время посещений заканчивается.
— Мне пора, — сказал Мартин, вставая. — Я… могу навестить вас снова? Если вы еще будете здесь. Если я еще буду… собой.
— Буду рада, — Элиза кивнула. — Особенно если вы обнаружите что-то интересное в своих поисках правды. Хотя я подозреваю, что правда найдет вас первой. Она имеет такую привычку.
У двери Мартин обернулся:
— Элиза… будьте осторожны. Если кто-то из Центра вернется и начнет расспрашивать… Если поймут, что вы знаете слишком много…