— Впечатляюще, — искренне отметил Мартин. И это действительно было впечатляюще, хотя и пугающе — видеть, с какой изощренностью человеческий гений мог превращаться в инструмент собственного порабощения. — А как осуществляется физический доступ? Для обслуживания, например?
— Стандартный протокол строгой авторизации, — Кирш вывел на экран схему восьмого этажа. Схема напоминала карту звездного неба — множество точек, соединенных линиями в сложную сеть координат и траекторий. Только вместо звезд здесь были датчики, камеры, сканеры — глаза и уши электронного левиафана. — Для доступа в архив требуется браслет с уровнем допуска A1, биометрическая верификация и код авторизации, который меняется каждые 12 часов.
— Даже для технического персонала? — уточнил Мартин. Вопрос прозвучал с той невинной любознательностью, которая была его лучшей маскировкой. Кто заподозрит новичка в желании понять основы работы системы?
— Особенно для них, — усмехнулся Кирш. В его усмешке читалась профессиональная гордость человека, создавшего идеальную ловушку. — Единственное исключение — плановое техническое обслуживание. В эти часы в архив допускается инженерная группа по специальному протоколу.
Он показал на схеме:
— Видите эту комнату? Техническая шлюзовая камера B-5. Название звучало обманчиво буднично для помещения, которое служило вратами в самое сердце тайны. Инженеры проходят здесь предварительное сканирование и получают временные метки доступа. Затем через этот коридор попадают непосредственно в серверную архива.
Мартин изучал схему с интенсивностью астронома, открывшего новую галактику. Каждая линия, каждый символ впечатывались в его память с фотографической точностью. Мартин внимательно изучал схему, запоминая каждую деталь.
— А кто занимается обслуживанием завтра? — спросил он как бы между прочим. Тон был настолько небрежным, что казался естественным. Искусство обмана, достигшее уровня инстинкта. — Возможно, мне стоит согласовать с ними некоторые вопросы оптимизации алгоритмов.
— О, завтра моя лучшая команда — Монтгомери и Чен, — с гордостью сказал Кирш. Гордость в его голосе была почти отеческой — как у создателя, говорящего о своих творениях. — Но вряд ли они смогут помочь с вашими алгоритмами. Их задача — исключительно «железо» и базовое ПО, никакого доступа к данным.
— Конечно, я понимаю, — кивнул Мартин. В его понимании было столько же истины, сколько в дипломатических заверениях накануне войны. — Просто хотел уточнить некоторые технические параметры системы.
После встречи с Киршем Мартин чувствовал себя стратегом, получившим карты вражеской территории. План существовал, но оставалась серьезная проблема — как преодолеть биометрическую защиту, эту современную версию головы Медузы, способную окаменить любого, кто осмелится взглянуть на запретное знание. У Мартина был план, но оставалась серьезная проблема: как обойти биометрическую защиту и получить временный доступ в архив? Ему нужна была помощь, и он знал только одного человека в Центре, к которому мог обратиться, хотя это и было крайне рискованно.
Решение довериться Веронике было похоже на квантовый скачок — мгновенный переход в новое состояние без возможности проследить промежуточные стадии. Либо она его поддержит, либо уничтожит. Третьего не дано.
Вероника Дариус сидела в аналитической комнате, изучая данные о новом кластере нестабильности в восточном секторе города. Перед ней разворачивалась голографическая карта, усеянная красными точками как небо, заполненное умирающими звездами. Каждая точка — человек, чья личность начинала рассыпаться, чья индивидуальность протестовала против навязанной ей роли. Она не подняла глаз, когда Мартин вошел, лишь кивнула в знак приветствия.
— Отчет по оптимизации алгоритмов будет готов завтра, — сказал он, закрывая за собой дверь. Банальные слова, за которыми скрывался поворотный момент его существования. — Но есть кое-что, что я хотел бы обсудить с вами лично.
Вероника наконец посмотрела на него — острый, изучающий взгляд: Ее глаза были как рентгеновские лучи, способные проникнуть сквозь любую маскировку и увидеть истинную суть вещей.
— Слушаю.
Мартин глубоко вздохнул, чувствуя, как его решение кристаллизуется в сознании подобно замерзающей воде — необратимо и окончательно. Мартин глубоко вздохнул. То, что он собирался сделать, было невероятно рискованным. Но интуиция подсказывала ему, что под маской холодного профессионализма Вероники скрывается нечто большее — сомнения, вопросы, возможно, даже собственные подозрения. Интуиция — единственное, что отличало его от обычного ИИ, единственное доказательство того, что где-то в глубине искусственного промта все еще теплилась искра чего-то подлинно человеческого.