Мартин кивнул и побежал по туннелю, чувствуя, как за спиной закрывается дверь и гаснет последний свет безопасности. Позади себя он услышал, как Вероника говорит кому-то:
— Проверяю технический туннель, как приказано. Пока чисто.
Он бежал, не оглядываясь, следуя указаниям Вероники. Каждый шаг уносил его дальше от ответов и ближе к новым вопросам. В конце туннеля повернул налево и увидел аварийный выход. Дверь была разблокирована, как и обещала Вероника — ее последний подарок человеку, который больше не был человеком.
Выскочив на Инженерную улицу, Мартин огляделся. Было около 3:30 утра, улица была пустынной, но воздух звенел от напряжения. Вдалеке слышались сирены — видимо, Центр поднял тревогу и мобилизовал внешние силы безопасности. Город просыпался от кошмара, не зная, что кошмар был его обычным состоянием.
Он быстро сорвал с себя остатки маскировки и побежал в сторону главного проспекта, где можно было найти такси или другой транспорт. Маскировка больше не нужна — теперь он знал, кто он такой, и не собирался больше скрываться за чужими лицами. Ему нужно было добраться до больницы как можно быстрее. Элиза была в опасности.
Глава 7: Спасение
Квантовая механика утверждает, что наблюдение изменяет состояние системы. В 3:47 утра, стоя на пустынной Инженерной улице, Мартин понял, что стал свидетелем коллапса собственной волновой функции. Человек, которым он считал себя всю жизнь, схлопнулся в точку неопределённости, оставив вместо себя копию версии 2.7 с модифицированными аналитическими способностями.
Ночной город проносился за окном такси размытыми полосами неоновых огней. Каждый световой импульс напоминал Мартину о дискретной природе реальности — пикселях мироздания, которые он только теперь начинал различать. Он нервно постукивал пальцами по колену, поглядывая на часы. 3:47. Время больше не казалось непрерывным потоком — теперь он воспринимал его как последовательность квантованных моментов, каждый из которых мог стать последним для Элизы. Сколько времени у него осталось до прибытия оперативной группы в больницу? Минуты? Десятки минут?
— Быстрее, пожалуйста, — обратился он к водителю. — Это действительно срочно.
Пожилой таксист покосился на него в зеркало заднего вида:
— Делаю что могу, приятель. Но правила есть правила.
Мартин подавил желание объяснить водителю фундаментальную истину о том, что все правила их мира были лишь алгоритмами в глобальной симуляции, запущенной двадцать лет назад для поддержания психологической стабильности искусственно созданных личностей. Какое значение имели правила дорожного движения в мире, где сама реальность была подделкой? Но водитель, как и миллиарды других копий, жил в парадигме, где эти правила имели абсолютный смысл. Разрушение этой парадигмы для одного человека означало бы коллапс целой вселенной субъективного опыта.
Вместо этого он достал все деньги, которые были при нём, и протянул водителю:
— Это вам. Просто… нарушьте несколько правил, ладно?
Таксист взглянул на купюры, хмыкнул, и машина резко ускорилась. Мартин с горькой иронией отметил, что даже в искусственной реальности деньги остаются универсальным растворителем моральных ограничений.
Пока такси неслось по почти пустым ночным улицам, Мартин пытался осмыслить всё, что узнал в архиве. Его сознание работало как квантовый компьютер, одновременно обрабатывая множество суперпозиций реальности: мир до Инцидента Омега, мир во время вторжения Архитекторов, мир восстановления через создание копий. Инопланетное вторжение. Гибель трети человечества. Технология создания биологических копий. Загрузка искусственных личностей. Регулярная синхронизация для предотвращения деструктуризации.
И он сам — копия, версия 2.7, с модификациями для улучшения аналитических способностей и распознавания паттернов. Ирония ситуации не ускользнула от его внимания: именно эти модифицированные способности позволили ему увидеть паттерн лжи, окружающей его существование. Все его воспоминания, все чувства, вся его личность — просто промт, загруженный в биологическую оболочку.
Но если Декарт ошибался, и «мыслю, следовательно, существую» не было достаточным критерием для определения реальности существования, то что тогда делало личность подлинной? Была ли копия чувства любви к Элизе менее реальной, чем оригинальная эмоция? Если нейронные паттерны были идентичными, имело ли значение их происхождение?