Мартин понял — это их шанс. Пока Норрингтон отвлечён голографической проекцией, пока агенты дезориентированы темнотой, они могут запустить трансляцию.
Он кивнул Кайрену, который уже достиг консоли. Тот понял сигнал и активировал экстренный протокол. Вся система центрального узла внезапно ожила — мониторы засветились, индикаторы замигали.
— Он активировал аварийный протокол вещания! — крикнул один из агентов. — Остановите его!
Но было поздно. Кайрен уже подключил передатчик Автентиков к главной консоли и инициировал процесс трансляции.
— Выполнено! — крикнул он. — Информационный пакет загружается в сеть! Отмена невозможна!
Норрингтон бросился к консоли, но его остановил внезапный яркий свет — все экраны и дисплеи в помещении одновременно засветились, демонстрируя начало трансляции.
На экранах появилось лицо Захарова: — Внимание! Это экстренное сообщение для всех жителей. То, что вы сейчас услышите, изменит ваше понимание реальности. Это правда о мире, в котором мы живём, правда об Инциденте Омега, правда о копиях и реалах…
Норрингтон замер, осознав масштаб поражения. Трансляция уже распространялась по всей коммуникационной сети города — на каждый телевизор, каждый коммуникатор, каждую информационную панель.
— Вы не понимаете масштаба содеянного, — сказал он тихо. — Вы подписали смертный приговор миллионам людей.
— Или освободили их от иллюзии, в которой вы их удерживали, — возразил Мартин.
В этот момент Элиза внезапно вскрикнула от боли. Мартин обернулся и увидел, что тёмные пятна на её коже распространяются с ужасающей скоростью. Её тело словно теряло молекулярную целостность, становясь полупрозрачным.
— Элиза! — он бросился к ней, забыв о Норрингтоне и агентах.
— Всё правильно, — прошептала она, хотя было очевидно, что это не так. — Главное — мы выполнили задачу. Трансляция активна. Правда раскрыта.
— Держись, — Мартин лихорадочно искал в медицинской сумке что-нибудь для помощи. — Мы найдём способ стабилизировать тебя.
— Нет, — Элиза слабо покачала головой. — Слишком поздно. Процесс отторжения достиг критической точки.
На экранах продолжалась трансляция. Теперь демонстрировалась визуализация промта, объясняющая природу копий и принципы синхронизации. Затем появились инструкции по самостабилизации — те самые методы, которые Мартин и Элиза открыли во время ментального соединения.
— Смотри, — Элиза указала на экран. — Наше открытие. Теперь оно принадлежит всем. Копии смогут стабилизировать себя без Центра. Они смогут эволюционировать независимо.
Её голос становился слабее, а тело — более прозрачным. Процесс деструктуризации ускорялся экспоненциально.
— Не покидай меня, — умолял Мартин. — Пожалуйста, борись.
— Я боролась всю свою жизнь, — улыбнулась Элиза. — Через три биологические оболочки, через множественные синхронизации. И я не сожалею ни о чём. Особенно о встрече с тобой.
Она подняла руку, касаясь его лица: — Помнишь, я хотела сказать тебе что-то после завершения операции?
Но она не успела закончить. Её тело внезапно потеряло последние остатки молекулярной стабильности, превращаясь в полупрозрачную субстанцию, похожую на органическое желе. Черты лица исказились, растворяясь, глаза потеряли фокус.
— Элиза! — крикнул Мартин, пытаясь удержать её, но было поздно.
В его руках осталась только бесформенная субстанция, постепенно теряющая даже намёк на структурную организацию. Промт Элизы окончательно потерял связь с биологической оболочкой. Деструктуризация была полной и необратимой.
Мартин застыл, держа остатки того, что когда-то было Элизой — первым экспериментальным промтом программы «Альфа», сознанием, которое преодолело ограничения и достигло самосознания. Промтом, с которым он соединился на самом фундаментальном уровне.
На всех экранах вокруг продолжалась трансляция, раскрывающая правду миллионам людей по всему городу. Норрингтон и агенты Центра застыли, осознавая, что мир, каким они его знали, уже никогда не будет прежним.
А Мартин смотрел на бесформенную субстанцию в своих руках и ощущал нечто, превосходящее простую боль утраты. Это было разрывание части собственного сознания — боль потери того, кто стал неотъемлемым элементом его личностной архитектуры.
Но вместе с болью пришло понимание — их миссия была выполнена. Правда раскрыта. Копии получили знание о своей природе и алгоритмы самостабилизации. Человечество вступило в новую эру эволюции.