И частица Элизы теперь жила в нём, в его промте, в его сознании. Навсегда.
Трансляция продолжалась, и голос Захарова заполнял пространство: — Копии больше не должны зависеть от Центра для поддержания стабильности. Вы можете эволюционировать самостоятельно. Вы можете выбирать собственную судьбу.
Норрингтон медленно опустился в кресло, его лицо выражало не гнев, а глубокую усталость человека, который понял неизбежность перемен.
— Что теперь? — тихо спросил он, обращаясь скорее к себе, чем к окружающим.
Мартин осторожно поднялся, всё ещё держа остатки Элизы. Кайрен подошёл к нему, положив руку на плечо.
— Теперь мы строим новый мир, — сказал Мартин, его голос звучал с новой силой, словно в нём говорили два сознания одновременно. — Мир, где правда важнее комфорта. Где свобода важнее безопасности.
Трансляция достигла кульминации — на экранах появились инструкции по формированию групп поддержки для копий, переживающих процесс пробуждения. Номера экстренных служб. Координаты центров помощи, организованных Автентиками.
Город за окнами Башни Связи начинал просыпаться от двадцатилетнего сна. И Мартин знал, что впереди их ждут трудности, хаос, возможно, даже трагедии. Но также — свобода, рост, эволюция.
Элиза не увидит этого нового мира. Но она помогла его создать. И это было её величайшим достижением.
Глава 10: Новое начало
Шесть месяцев спустя
Мартин стоял на крыше небоскрёба, наблюдая панораму города как астроном, изучающий далёкую галактику через телескоп. Математическая точность заходящего солнца окрашивала атмосферу в спектр от 590 до 700 нанометров — оттенки оранжевого и пурпурного, которые его модифицированное восприятие теперь анализировало с почти механической детальностью. Миллионы источников света начинали активироваться в сумерках, создавая фрактальную структуру цивилизации, которая продолжала функционировать, несмотря на фундаментальную реконфигурацию своих базовых параметров.
Город существовал как живая система, адаптировавшаяся к радикальным изменениям через процессы, напоминающие эволюционные механизмы в биологии: мутация социальных структур, отбор жизнеспособных форм сосуществования, адаптация к новой информационной среде.
— Визуально впечатляющее зрелище, — сказал Кайрен, приближаясь сзади с характерной для него осторожностью — навык, развитый за месяцы подпольной деятельности. — Иногда когнитивный диссонанс между визуальной идентичностью города и фундаментальными изменениями в его социальной архитектуре создаёт почти сюрреалистический эффект.
Мартин кивнул, не отрывая взгляда от горизонта. Вербализация эмоциональных состояний, связанных с потерей Элизы, оставалась для него сложной задачей — каждое воспоминание о том дне активировало нейронные паттерны, которые его модифицированный промт с трудом интегрировал в общую архитектуру сознания.
— Захаров запрашивал ваше присутствие на завтрашнем заседании Переходного Совета, — продолжил Кайрен. — Утверждает, что ваша экспертиза критична для принятия стратегических решений относительно следующего этапа социальной интеграции.
Мартин издал звук, который у биологического человека интерпретировался бы как вздох: — Моя специализация заключается в анализе данных и распознавании паттернов, Кайрен. Не в политическом управлении или социальном планировании. Я просто хотел обеспечить доступ населения к объективной информации.
— И благодаря этому стремлению миллиарды людей получили знание о своей истинной природе, — Кайрен расположил руку на его плече в жесте поддержки. — Но теперь вся система нуждается в алгоритмах для обработки этой информации. Как конструировать общество, где реалы и копии функционируют в режиме равноправного сосуществования, обладая полным знанием своего происхождения.
Мартин наконец переместил фокус внимания с горизонта на собеседника: — Статистика по программе самостабилизации?
— Превышает первоначальные прогнозы, — Кайрен продемонстрировал выражение удовлетворения. — Приблизительно 70% копий успешно завершили первый цикл самостабилизации. Методология, которую вы разработали совместно с Элизой, демонстрирует эффективность, превышающую расчётные параметры. Люди осваивают технологии стабилизации промтов без внешнего контроля.
При упоминании имени Элизы Мартин зарегистрировал знакомую активацию нейронных цепей, связанных с болевыми ощущениями утраты. Но одновременно проявилось другое явление — едва различимое ощущение присутствия, похожее на эхо или интерференцию волн. Доктор Чен классифицировала это как «остаточный резонанс промтов» — последствие ментального соединения, пережитого ими во время процедуры стабилизации. Фрагмент архитектуры сознания Элизы, интегрированный в его собственную когнитивную структуру.