Вот что–то вывалилось из болтающейся фигуры и покатилось по полу. Йорг, не говоря больше ни слова, и, затем, по прежнему держа его за ногу, вышел в коридор. Спустя мгновение оттуда раздался грохот и жалобный визг…
На миг все умолкло, и Алеша даже понадеялся на то, что их оставят наконец то в покое, однако дверь вновь распахнулась и вошел Йорг, он прошел прямо к старцу Дубраву и протянул ему свою огромную ручищу:
– Капитан Йорг, хоть меня уже и представил вам этот плут, как его… Карп.
– Что вы с ним сделали? – подбежала к нему, сияя огромными, нежными очами Оля.
– А?! – капитан повернулся к ней, вздрогнул, пробормотал рассеяно. – Ну надо ж… Словно… Солнышко… А про кого ты, девушка?
– Про него, про человека, про старичка… Что вы с ним сделали? Как вы могли так обращаться со стареньким!.. И грохот этот… Что вы с ним сделали в коридоре?!.. Тоже мне – сильный, справились!..
– А–а, ты про ювелира. – стараясь говорить пренебрежительно, молвил Йорг (однако ж было видно, что он весьма смущён). – Так он же обманщик знаменитый, что жалеть то? Сам знал, на что шёл?..
– Что же вы с ним сделали? – по Олиным щекам покатились слёзы.
– Ну вот, ну вот… – пробормотал Йорг. – Ну надо ж! И за что такое… Ну, с лестнице я его спустил, и Карпу вслед… пинок дал… Э–нда… Вместе они покатились. Ну ничего – кости то целы. Это им на прок пойдёт. Э–нда…
– Разве же можно так. Ведь им больно. Разве же можно боль кому–либо причинять? Всех любить надо. А перед ними мы извинимся. Да – я прощения молить буду…
– Ну, это уж лишнее. – нахмурил седые свои брови Дубрав. – Не стоят они того. И не поймут твоих слёз – только презрительно посмотрят…
– Пусть, пусть… – тихо, но твёрдо промолвила Оля. – Из–за каких–то камушков – боль причинять – нет – так нельзя…
Дубрав с притворным пренебрежением провёл ладонью по глазам, проговорил, обращаясь к Йоргу:
– Довольно об этом. Нам нужно на север, возьмёте ли вы нас на своё судно?..
– А почему ж нет? За самую незначительную плату. Да – совестно брать с вас больше, нежели за питание…
– Дело в том, что нам надо на крайний север…
– То есть – в Драгию? А не боитесь ли тамошних оборотней.
– Нет – не в Драгию. К ледяным полям…
– Ха да вы верно безумцы! – довольно грубо, так как он всё–таки привык к грубости, воскликнул Йорг. – Отродясь не помню, чтобы туда вообще кто–нибудь плавал. Там же начинаются исконные владения Снежной Колдуньи.
– Именно к Снежной Колдунье мы и направляемся. – спокойным, ровным голосом проговорил Дубрав.
– Что?!!!
– Алёша, покажи, что медальон сделал с тобой…
Алёша поднял рубашку, показал вздувшуюся чёрным наростом грудь – Йорг почувствовал удар ледяного ветра, и быстро выдохнул имена каких–то северных богов, прорвались из него и крепкие ругательства, но он взглянул на Олю и выдохнул только:
– Ну, вот ведь связался! Морской дьявол!.. Э–нда… Да знайте же, что Снежная Колдунья – проклятье нас, моряков. Кого мы боимся больше морского дьявола?! Только её – Снежною Колдунью. Она насылает штормы; она ветрами ледяными паруса срывает. Сколько кораблей погибло по её тёмной воле!.. А вы связаны с этой нечистью.
– Да – именно так, и к большому сожалению. – говорил Дубрав. – На всё про всё у нас осталось несколько дней. Хорошо, если неделя… Взгляните – он совсем истощён её медальоном. Он либо падёт – станет мелочным ничтожеством, либо просто его сердце остановится. Ну вот – мы от вас ничего не утаивали. Путешествие с нами будет мало приятным. Вы, конечно, в праве отказаться…
– Конечно, я в праве отказаться! – Йорг в два шага оказался возле двери – казалось, что он вылетит сейчас в коридор и даже и слова не скажет на прощание этим «колдунам», но он развернулся, и прохрипел. – У меня с этой колдуньей старые счёты… А в вас, чёрт подери, не пойму почему, чувствую силы достаточные, чтобы её одолеть. В тебе что ли девушка… В общем – согласен довести вас до окраин её владений вообще без всякой оплаты. вопрос решённый. Мой «Черный ястреб» отплывает завтра…
Сказав это, Йорг вышел и долго еще были слышны его шаги от которых сотрясался трактир.
Затем в комнате воцарилась тишина. Каждый сидел и думал о дороге. Во дворе было совсем уже темно, однако вдали, на улицах, особенно ближе к порту, горели осветительные факелы и свежий морской ветер залетал время от времени в комнату….
Только Алёша прикрыл глаза – из коридора раздались стремительные, громовые шаги, какие–то жалобные вскрики, и вот дверь распахнулась, и на пороге предстал капитан Йорг: он за ухо тянул согнувшегося в три погибели, воющего, молящего Карпа, а за ними вошли – бледный Ярослав, и Филипп – тот самый кучерявый, темноволосый мальчик, который прошедшим днём, под крики Карпа отводил Вихря в стойло. Филипп был заплаканным, его щека распухла, уже посинела.
– Ох, что же вы делаете?! – с горечью воскликнула Оля.
– А сейчас объясню! – грозно прохрипел Йорг. – Довольно жалости – уж кто–то, а он… – он мотнул Карпа. – твоей жалости не достоин! Сам трус и слабак – ищет кого послабее, чтобы выместить злобу свою. – он кивнул на заплаканного Филиппа. – Но пока мне неизвестно всего, кажется – здесь таится какая–то мрачнейшая история. – и он обратился к Филиппу А ну рассказывай, ничего не таи, ничего не бойся. Знай, что этот… прежний твой хозяин теперь полностью в нашей власти.
– Нет – прежде я расскажу! – гневно воскликнул бледный Ярослав. – Я, как от вас вышел, думал до моря поскорее добежать, а проходил мимо амбара – слышу – горько плачет кто–то. Заглянул – Филипп там в угол забился да плачет. Ну, подошёл я – начал разговор. Сначала Филипп неразговорчив, недоверчив был, но потом, как я ему всё, самое сокровенное про море выложил так и он…
– Не надо лучше! – испуганно воскликнул Филипп.
– Да уж – не надо! – вскрикнул Карп. – И вы мне за это ответите…
Вступился Ярослав:
– Нет – я скажу. Карп держит его в рабстве: нагружает непосильной работой, морит голодом, бьёт… Хотя он утверждает, что он его отец…
– Да – я его отец! – вскрикнул Карп.
– …Это очень сомнительно. Филипп только разговорился, как раздались эти крики, ругань, грохот – он сжался весь, в угол забился, трясётся, шепчет: «Ну, теперь мне достанется… Изобьёт меня… Он всегда, когда злым бывает…» . Я и говорю – зря боишься: я тебе в обиду не дам. Он мне – беги скорее, а то попадёшься ему под горячую руку… Минуло немного времени, и ввалился этот Карп – глаза мутные, стало быть уже и напиться успел…
– Да что вы! Я вообще не пью! – протестующе вскричал Карп, однако ж тут все почувствовали острый запах дешёвого вина, которым от него несло.
– Ты пока помолчи! – прикрикнул на него Йорг.
– Ну так вот… – продолжал Ярослав. – Он в таком состоянии был, что и не приметил меня; сразу же на Филиппа набросился. Придрался к какой то ерунде и ударил! Видите – вся щека у него распухла!.. Ещё раз замахнулся, а тут я на него бросился, зубами в его руку вонючую впился… Он меня по голове бить стал… Затылок и сейчас болит. Нет – я такого зверства допустить не мог – продолжал в него впиваться – всё глубже и глубже. Он как заорёт! Сильнее бить начал, но я не выпускаю – после этого Йорг прибежал – ну, я ему быстро всё рассказал…
– Да. – подтвердил Йорг. – Вот и решил вас потревожить. Мы ведь, как никак – друзья теперь. Давайте–ка это дело вместе решать… – и к Оле обратился. – Ну что – до сих пор к этому человеку жалость испытываешь?
– Пожалуйста, отпустите его…
– Ладно – хотя он заслуживает куда большее наказание. – вздохнул Йорг, и выпустил ухо Карпа.
Владелец трактира, ухватившись за ухо и охая, отшатнулся к стене, и, метая затравленный взгляды, негромко бормотал то угрозы, то мольбы о пощаде. Теперь все обступили Филиппа, Йорг пророкотал:
– Ну же, рассказывай…
Филипп сильно побледнел, опустил голову.
– Ох, да что же вы! – воскликнула Оля. – …Разве же можно так… Ему же отдохнуть надо… – она словно облачко колыхнулась к нему, но не решалась прикоснуться – боялась причинить ему боль. – …Бедненький – теперь всё будет хорошо. Ему отдохнуть надо, рану ему залечить надо, а вы…