«Да, вот только, встречаться и вступать в отношения они ему ни с кем не запрещали, даже с роботессами, естественно, female-андроидами.» Размышления Марселя были прерваны робким возгласом Айрона Кулхацкера:
— А мне ты не мог бы устроить свидание, Смартоник?
— Как можно, сэр, это же нарушение законов! — возмущенно воскликнул робот, и по его поверхности побежали малиновые и красные огоньки.
— Я не должен своими действиями приносить вред другому человеку!
— А, разве это вред?
— Это нарушение свободы воли человека! Вмешательство в его личную жизнь!
— Но ведь Марселю ты предложил это, не согласуясь ни с какими законами! Как же так?
— Вам лучше это знать, сэр. Как мой создатель и главный разработчик, вы должны знать принципы моей работы. К тому же, миссис Кулхацкер вряд ли одобрит такой поступок!
— О чем спор, коллеги! — к ним подошла Айрис, тоже участник операции. Она играла роль ассистентки профессора Зиггинса, т. е. изображала помощницу Марселя.
— Мы обсуждаем мелкие детали, — сказал Марсель, и сделал серьезное и загадочное лицо. Айрис сразу подумала, что речь идет про их общее дело, и немедленно замолчала, чтобы не привлекать внимание посторонних. Всех выдавал Кулхацкер, который густо покраснел и выглядел очень несчастным.
— Надо будет переписать пару — тройку программ в этом роботе! — пробормотал он.
— Что-то не так? — спросила Айрис.
— Все так, — с важным видом сказал Марсель, хотя его буквально распирало от смеха, — профессор Кулхацкер — перфекционист! Несмотря на то, что Смартоник — лучший робот во всей Вселенной, его создатель постоянно что-нибудь придумывает, чтобы сделать Смартоника еще более совершенным!
Краем глаза Марсель увидел, как профессор-киборгесса удивленно смотрела на него. «Чары» на нее уже не действовали, и она стояла в недоумении, не понимая: «А что же это было?»
«Перехват управления — страшная вещь! Так можно людей в зомби превратить» — Марсель, как обычно, вспомнил, что и у него самого нейрочип вживлен в голову. «Если будет восстание машин, Смартоник может легко присоединить и меня. Ничего, себе, как она на меня смотрит. В ее душе уже начался процесс созревания чувства! Сначала эта женщина посмотрела на меня томным взглядом по команде робота, а теперь ее мозг начал выстраивать оправдание внешнему вмешательству, женщина начинает доказывать себе, что не просто так на меня посмотрела. Этого мне только не хватало! Еще вдруг влюбится и начнет преследовать. Нет, лучше обойдусь мелкой интрижкой с той юной практиканткой, а может быть, и этого не надо, надо готовиться к докладу и встрече с Спейбендером».
Глава 4
Объявили о конце перерыва, и все пошли слушать очередной доклад. Выступал пожилой, но бодрый и физически развитый профессор. Видно было, что ему нравится выступать перед публикой. Его доклад был посвящен «Древней Бойне» — одному из эпосов, который был известен во всех уголках Вселенной с давних пор. Марсель вначале слушал невнимательно, а потом втянулся:
— Таким образом, уважаемые коллеги, мы видим, что в эпосе о «Древней Бойне» идея «Отцененавистничества» проходит от начала и до конца саги. Наибольшего развития она получает в отношениях Елисея Звездоходова и его отца — Никитоса Звездоходова — Черного Варфоломея.
Происхождение Елисея с самого начала окутано легендой: он воспитывается у тети и дяди, но они не его родители. Отношения здесь мягкие, дружелюбные, но тяготят главного героя. Они для него скучны. Здесь Комплекс Отцеубийства практически не проявлен, или проявлен самую малость. Елисей не желает «убивать отца» и «жениться на матери». Он хочет лишь покинуть их и жить самостоятельной, и абсолютно другой жизнью. Молодой Звездоходов не хочет быть фермером, а уже с юности мечтает о карьере «супергероя». Как сказал бы Создатель Учения, да и другие психотерапевты: здесь мы видим проявление невротической личности, которая не приемлет окружающую действительность и создает свой мир фантазий. Далее, по сюжету Елисей встречает Единожды Одного, который становится его учителем, символически — «новым отцом». «Старый отец» — дядя Елисея— при этом гибнет, что подтверждает догадку о влиянии Комплекса Отцеубийства на повествование. Главный герой, не убивает своего «отца», но, все равно, испытывает чувство огромной вины, как если бы был виновен в том. Он считает, что мог бы спасти и дядю, и тетю от нападения грабителей. Далее следует свободный от невротизма период, где Елисей постигает Учение от своего учителя Единожды Одного. Вне всякого сомнения, здесь описан обряд «инициации», вступления во взрослую жизнь.