Но ряды пилигримов оставались наготове. К чему? Что должно ещё произойти? Ещё одна схватка? Но неужели они собираются драться без повелителя тьмы?.. Когда Рита почувствовала шевеление под руками, зажимающими рану вокруг копья, она взглянула на парня мгновенной радостью — и… застыла. Лицо Артёма изменялось. В первую очередь изменения происходили с глазами. Они под веками стали какими-то… крупными. А нижняя часть лица стремительно худела.
Пилигримы торжествующе завопили. Рита дёрнулась от их ликующего крика и обернулась к ним. Что это с ними… Почему они смотрят на неё? Нет, они смотрят ниже — на Артёма. Что?.. Зачем они смотрят на него?!
И почему замер на месте Тэрон, тоже глядя на неё?
На шелест тела она оглянулась. И забыла, что значит дышать. Артём… Демон смотрел на неё снизу вверх выпученными глазами, скалясь челюстями черепа…
— Артём… Ты не можешь… — Она качала головой, произнося какие-то бесполезные слова и с ужасом понимая, что надо убить демона, пока он полностью не овладел телом Артёма и не убил их всех. Но… Убить Артёма?!
Она подняла голову, чувствуя, что разноречивые мысли сводят с ума. А Артём затрясся — демон осваивался в новом теле. Мягко выскользнуло из раны копьё — и только сейчас Рита отметила, что копьё должно было и в самом деле не убить парня, а лишь ранить, сделать его беспомощным перед вселением повелителя Тьмы.
Подняла голову на бесшумное движение. Тэрон шёл к ним, решительный и бледный, сам похудевший после недавнего боя. Шёл… Убить Артёма, если она не сделает этого. Риту саму затрясло. И она, как заклинания, забормотала слова, которых не понимала, пока сама не вслушалась:
— Убить дракона… Убить дракона… Артём! Ты не смеешь умирать! Отзовись, Артём! Ты не дашь себя убить! Артём!
Тэрон опоздал только по одной причине: пилигримы поняли, что он идёт в очередной раз убить их повелителя. «Собачники» спустили с цепей ак-вуков. И началась такая убийственная суматоха, что Рита отчётливо поняла лишь одно: Тэрон занят битвой, а пилигримы её не тронут! Пока!
И она неистово затрясла Артёма за плечи, надеясь, что он всё-таки пробудится и сумеет вытеснить демона. Артём — не Бзаджэ! Он сильней!.. Но демон продолжал скалиться на неё с умирающего лица Артёма, а тело парня начало быстро изгибаться и биться о землю, будто в судорогах припадка.
Среди криков и воплей, среди звона боевого металла и завываний оборотней Рита услышала призрачно музыкальный звон, неуместный на поле битвы, в которую превратилась городская площадь перед дворцом. Совершенно обезумелая от событий, мчавшихся водоворотом, в котором постепенно тонуло её сознание, она машинально посмотрела в сторону звука, разыскала его причину. Не сразу узнала выпавший из плаща витчхайский гребень, сложенный, не в рабочем состоянии. Припадочно трясущимся телом Артёма его откинуло в сторону.
Рита оцепенела. Ненормальная логика… Музыкант! Инструмент… Ноты.
Она накинулась на вздрагивающее тело Артёма так, словно хотела его выпотрошить — возможно, так это выглядело, если смотреть посторонними глазами. Но девушка всего лишь лихорадочно вывернула карманы плаща. Вихри, мотавшиеся по площади, чуть не унесли сложенный клочок плотной бумаги. Рита поймала его жадным движением, как ловила бы струю воды, будучи умирающей от жажды. Торопясь и ужасаясь (не порвать бы!), она развернула его и пригладила.
Над головой свистнуло что-то — кажется, копьё. Кто-то завопил, а ему отозвались торжествующим воем. Но девушка уже не обращала внимания на мелочи. Главным оставалось только одно — к ней настойчиво пробивался сквозь ряды дерущихся пилигримов Тэрон! С намерением, которое ужасало её!
Теперь уже она уселась на дёргающееся тело Артёма, который перестал ухмыляться чужим оскалом, а только, сжав зубы, таращился на неё — явно не видя. А сквозь зубы текла и выплёскивалась кровь — и каким-то, седьмым, наверное, чувством Рита сообразила, что Артём всё же сопротивляется. Она сжала ноги по бокам тела, как будто собираясь послать свою Гнедку вскачь. Чуть не свалилась, пока не устроилась на неустойчивом, не желающем успокоиться теле так, чтобы не свалиться. Когда сумела удержаться, обеими руками развернула нотный лист и поднесла его к выпадающим шарикам-глазищам:
— Смотри, гад!! Смотри на себя!!
Даже в этом бедламе она ощутила, как выплеснутая изо рта Артёма кровь попала на лист. Тело под неё будто замерло, окоченело. Заглянув сбоку, Рита увидела впившиеся в лист бумаги чёрные зрачки сумасшедших глазищ. Оскаленные зубы с усилием разомкнулись, но рот не издал ни звука. По натянутым, побелевшим губам Артёма, чудовищно искажающим произносимые — нет, выговариваемые слова, девушка прочитала лишь одно слово: