- Да нет же! - глаза Джеффри заблестели. - Наверное, он ищет поединка с графом Гленном, владыкой этого графства! Ой, Робин! Пожалуйста! Поединок, который завершится грандиозной битвой! Как я хочу посмотреть!
- Вот еще! - Пак чуть не подскочил на месте.
- Восьмилетний мальчик в боевых рядах? Ну нет, слишком велика опасность! Тебя могут поранить!
- Ну не станут же они сражаться с ребенком? Пак хотел было съязвить, потом спохватился и ответил только:
- Ты еще не знаешь, что такое солдат в бою, малыш. Нет. И потом, что я скажу твоим родителям, если с тобой что-то случится?
- Но...
- Никаких но! - отрезал Пак. - Когда твой папаша вернется, пусть сам водит тебя посмотреть на битвы. И если с тобой что-то стрясется, пусть это будет на совести лорда - а пока о тебе забочусь я, никаких битв! В конце концов, ты мой воспитанник, а не мой сын.
- Хвала небесам, - пробормотал Джеффри про себя, глядя, как Пак сердито затопал к лесу. Эльф скоро вернулся и хмуро кивнул детям:
- Собирайтесь, пора идти!
- Но солдаты пошли совсем в другую сторону, - удивился Грегори.
- Гляди-ка, заметил, - покосился Пак. - Идем, идем.
Глава восьмая
Когда рассвело, шальная компания выбралась на опушку, поросшую полевыми цветами.
- Ой, как красиво! - воскликнула Корделия восторженно. - А вот и заветная тропинка!
И действительно, справа, метрах в десяти от места, где толклись Гэллоугласы и сопровождающие их сказочные лица, спускалась по склону пыльная дорога.
- Глядите, там люди, - прищурился Магнус с высоты спины Фесса. - Ох и рано же они проснулись!
- Деревенские летом всегда встают затемно, - проинформировал Фесс. - Я бы порекомедовал единорогу выбрать менее заметный для постороннего взгляда путь.
- Это еще почему? - удивилась Корделия. Пак качнул головой.
- Должен признаться, что железный конь прав. Подумай-ка, детка, что сделает взрослый человек, увидев подобное создание?
Корделия изумленно раскрыла глаза.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что они попробуют изловить его?
- Еще как попробуют. И потом будут воровать друг у друга, снисходительно посмотрел на наивную сестрицу Джеффри. - А в потасовке могут и прибить.
Корделия соскочила с единорога, как с горячей плиты.
- О нет, я не допущу этого! Она обняла серебристую шею, погладив единорога по носу.
- Я не позволю, малыш, чтобы тебе причинили вред. Нет, моя радость, мое сокровище! Беги, прячься! Когда я вернусь в лес, мы снова увидимся.
Единорог мотнул головой, словно сомневаясь в опасностях, гипотетически грозивших ему.
- Ну я прошу тебя! - взмолилась Корделия. - Ты еще не знаешь, какими гадкими могут быть некоторые мужчины!
Пак цинично ухмыльнулся, но в его ухмылке чувствовалась и гордость за воспитанницу.
Единорог пристально посмотрел в глаза Корделии. Потом покрутил головой, повернулся и поскакал в лес.
- Я увижу своего приятеля еще раз? Как ты думаешь, Пак?
- Кто знает? - негромко ответил Пак. - Он рожден свободным, л никто не может повелевать им. Ни суровые мужчины, ни нежные девушки. Единороги приходят, когда пожелают. Тут Пак подмигнул Корделии:
- Но что-то мне подсказывает, что этот обязательно вернется.
И ребята в сопровождении своих бдительных спутников стали спускаться по благоухающему от изобилия цветов склону. Внизу возвышалась изгородь с перелазом, чтобы люди могли перейти на другую сторону, а скот - нет. Изгородь подпирала крутым бедром симпатичная крестьянка, насмешливо поглядывающая из-под полуопущенных ресниц на молодого работника. Кулаки работника были стиснуты так, что костяшки побелели.
- Ну-ну, Корин, - промурлыкала девушка. - Неужто ты думал, что я стану заглядываться на трусишку?
Магнус и Джеффри уставились на девушку.
- Ой, какая красивая! - прошептал Магнус. Джеффри судорожно сглотнул слюну. Корделия посмотрела на них, как на ненормальных. Грегори - учитывая его возраст - тоже.
- Трус? - взорвался Корин. - Ну нет! Я ничуть не трусливей других! Покажи мне врага, и я сражусь с ним!
- Врага? - фыркнула девушка. - О, дойди до леса! Поднимись в горы! Выйди на любую дорогу! И враги сами выскочат тебе на встречу: бродяги всех мастей, бандиты и воры! Да-да, такие сейчас времена! Любой, кто не любит сидеть сиднем, любой, у кого в душе осталось хоть немного азарта, бежит от законов и выходит на большую дорогу - оставив детей и жену на попечение трусливых пентюхов, которые мнят себя мужчинами!
Пак спрятался в траве у ног Магнуса, но дети услышали, как он проворчал:
- Вот уж воистину настали тяжелые времена: раньше никогда такого не было!
- В твоих словах нет ни капельки правды! - вскричал запальчиво Корин. - Нет нужды промышлять темными делишками только потому, что ты носишь штаны, а не юбку! Напротив, нужна отвага, чтобы хранить, защищать, и заботиться о тех, кого любишь!
- Любовь? - скривилась девушка. - Плевать мне на такую любовь! Забота, может быть, - но в ней ни радости, ни страсти!
Корин протянул руки к девушке:
- Если любишь меня, то увидишь, как ты ошибаешься.
- Да я была бы полной дурой, если б полюбила тебя! Как можно любить человека, который бросит жену и потомство при первой же опасности?
- Никогда я не сделаю такого! - крикнул Корин.
- Как же! Ты ведь спокойно смотришь, как в горах бродят бандиты! Тебе все равно, что разбойники с большой дороги грабят, кого захотят! Девушка уже не может одна показаться на дороге! За два последних дня три моих подружки пострадали, и не меньше дюжины мужчин сбежало в горы. Настоящих мужчин, - ее глаза сверкнули, - а не каких-то мальчишек.
- Всего за два дня? - фыркнул Пак. - Не может быть, чтобы порядок и закон разваливались так быстро.
В головах детей прозвучал голос Фесса: "Подобное положение вещей вполне возможно в том случае, если враги Верховного Чародея были наготове, и ожидали только его исчезновения, чтобы приказать своим агентам начать сеять слухи и производить всевозможный беспорядок". Корин покраснел.
- Ты ошибаешься, думая так обо мне, милая Феба! И как я могу остановить хаос? По крайней мере, я остаюсь на пороге своего дома и буду защищать деревню!