— Вряд ли тут пригодятся твои таланты, — сказал Светлан. — Собственно, с чего ты уверен, что такие леталки вообще существуют?
— Ребята, — произнес Грифон задушевно, — чего у меня в избытке — так это свидетельств. А с фактами, как известно, не полаешься.
— Зато трактовать их можно по-разному, — возразил Светлан. — Иногда с точностью до навыворот.
— Ну трактуй.
— Во-первых, сей транспорт годится лишь женщинам.
Грифон с сожалением вздохнул, но не потускнел. Половиной доходов он готов был поступиться.
— Во-вторых, даже из них воспользоваться этим средством смогут не более одной пятой, а захотят — еще вдвое меньше. Стало быть, тот пирог, что ты себе намыслил, смело дели на двадцать.
Вот теперь энтузиазм гостя поблек заметно. Светлана он знал слишком хорошо, чтобы заподозрить в обмане.
— А на тех, кто способен и желает, мы сами не захотим наживаться, — прибавила Анджелла. — Так что в итоге выходит ноль.
— Старина, поверь мне, — сказал Светлан. — Тут тебе ничего не светит — не говоря о том, чтобы руки погреть.
— Я-то поверю, — ответил Грифон со вздохом. — Но другие — вряд ли. Думаете, я один уши навострил? Да просто мне бежать к вам по прямой — потому и возник первым. А следом поспешает такая стая!..
Чего Светлан не терпел, это стай. Особенно когда в них сбиваются люди. Видели — знаем!
— Раз пошла такая пляска, — внезапно сказал гость, — может, объясните, отчего ваш райский угол обходят грозы? Тоже ведь замечено не одним мной. И никакой метеорологией этого не оправдать — даже не пробуйте.
— Видишь ли, Гриша, — снова вступила хозяйка, — наш поселок, как тебе ведомо, нарекли Городом Солнца. Имечко, понятно, заимствованное, но суть передает верно. А в природе случаются и не такие феномены.
— Ларочка, — пропел тот, — лапуля моя, ты ж сама понимаешь, что это не объяснение.
— Ну не любим мы дождей! Могут столько симпатичных девиц позволить себе одну маленькую слабость?
— Даже не одну, — тотчас согласился Грифон. — И даже не маленькую. Я-то на все подпишусь. Но как быть с другими — а, Ларуля?
К слову, все их здешние приятели знали Анджеллу под ее вторым именем, да еще слегка измененным. Светлан и сам не вполне понимал, отчего так вышло, хотя инициативу проявил как раз он. То ли решил подпустить тумана, сторожась неведомых врагов, то ли не хотел, чтоб августейшее имя трепали по ерунде. И самой Анджелле было легче общаться с местными, именуясь проще, без изысков, — у нее даже повадки менялись, настолько вживалась она в роль «нашей современницы». Хотя самые проницательные из ее новых знакомых наверняка подозревали в этом омуте изрядные глубины. Но лучше бы они не пытались туда нырнуть — для них же лучше. Ибо столкнуться с ее ведьмовской сутью было и поныне опасно для всех — исключая разве Светлана, уже получившего свою дозу испытаний, да нескольких ближних друзей, любивших Анджеллу безоглядно.
— Гриф, ты опять ухватил пустышку, — произнес Светлан. — Если здесь и сокрыто что-то, навариться на нем не выйдет. Этим товаром не торгуют на вынос. Понимаешь: узок наш круг, и страшно мы далеки!
— Тогда втолкуй дураку, на чем ты разжился стольким, — гость повел вокруг подбородком, наверняка имея в виду не столько квартиру, сколько прилегающие владения, тоже записанные на Светлана.
— Вообще-то у меня полно заказов, — молвил тот неопределенно.
— Ха! — воскликнул Грифон. — Может, и мне податься в мазилки? Ежели за это так лихо башляют.
Похоже, он не сомневался: главное тут — захотеть. Потрясающее самомнение, причем типичное для здешней публики.
Кстати, в этой жизни Светлан оказался не рутинным сереньким ИТР, как раньше, а почти вольным художником, малюющим персонажи и антураж для компо-игр, — достаточно востребованным, а потому состоятельным. То есть прежнее его увлечение стало работой, и вместо каждодневных ездок на постылую службу Светлан теперь трудился дома — более того, в собственной мастерской, поднимавшейся над крышей высотника этаким пентхаусом.
— Что-то темните вы, родненькие! — заявил гость. — Я бы даже сказал: мракобесите. Слыхали басенку про пса, что дрыхал на сене? Еще по ней киношку слепили.
— Это поговорка.
— И бог с ней — речь о другом. Так вот, это сено иной раз вспыхивает как… солома. И что вы, субчики, запоете тогда?
Сощурясь, Светлан сказал:
— Ну ты, помесь грифа с гиеной…
— Тогда уж льва, — поправил гость, хмыкая.
— Что ты вьешься надо мною? Говорю же, тут нечем поживиться! Или, по-твоему, мы отказались бы от верных бабок?
Этот довод поставил точку в разговоре. Когда экран потух, Анджелла вдруг уселась на Светлана верхом и уперлась в его глаза строгим взглядом.
— Что? — спросил он с любопытством.
Секунду помолчав, девушка сформулировала:
— Грифон — твой друг, да?
— Скорее приятель.
— А в чем разница?
— Ну, задешево он меня, видимо, не продаст…
— Ага, — сказала Анджелла. — Значит, вопрос в сумме?
— Видишь ли, малыш, — принялся объяснять Светлан. — Если в этом мире почти любая дамочка, вообще-то считающая себя порядочной, готова отдаться за миллион…
— То есть доверять Грифону нельзя?
— Зато он забавный, — пожал плечами Светлан. — С кем-то ведь нужно знаться и на стороне?
— Разве здесь не живут бескорыстные?
— Почему — живут. Но таких можно запугать. Или взять близких в заложники. Увы, сладкая, я не знаю тут ни одного, для кого честь — на первом месте.
— Как же, а ты?
Подумав, он нехотя ответил:
— Боюсь разочаровать, но для меня дороже всего — ты. Если, не дай бог, меня начнут шантажировать тобой… Не знаю, как далеко я смогу зайти.
— Постараюсь не ставить тебя перед таким выбором, — сказала Анджи серьезно. — Значит, я — твоя ахиллесова пятка? — прибавила она и рассмеялась.
Усмехнувшись, Светлан взял ее маленькую ступню и поцеловал в нежную подошву. А смеяться тут не над чем, подумал он. Опасно настолько растворяться в другом. А ну как дойдет до разлуки?
— По-твоему, Грифон был прав насчет «поспешающей стаи»? — спросила Анджелла, с легкостью переключаясь на деловые рельсы. — Вот не было забот!