Я родилась вдали от безмятежных облачков, проплывающих над нашим ранчо, построенном кем-то вблизи самой расщелины великого Красного Каньона. Удивительная страна саванн чуть севернее обращалась в жаркие засушливые прерии. Ещё не пустыню, но полную песка, колючек, перекати-поля и кактусов долину Акаи-су́на. Это сейчас последний референдум предложил по просьбам трудящихся выделить наш регион из состава национального штата Нагано и дать ему статус округа (а то и нового штата) с названием Красный Каньон. Но тогда это была долина Акаи-суна. И, повторюсь, дорогая редакция «Авиаграама», я сама родилась в великом и шумном Гранде, в котом мой па встретил мою ма, но сознательная моя жизнь прошла здесь, в землях ямати, в родных местах матери. Сейчас, глядя на машины, дороги, светофоры, большие здания Гранда, я не могу унять тоски по песчаным холмам, кактусам да даже по тем колючкам, чтоб их! И уж точно яркий неон и слепящие ночные вывески никогда не заменят мне света звёзд и пламени закатов моего родного дикого края!
Отец же не разделял моих восторгов по поводу сельской жизни на отшибе, вдали от цивилизованного города. Он прочил меня в лётчицы, в академию. Он мечтал видеть меня, крепко сжимающей ручку управления «Зеном». И я… разделяла его мечты. Но при этом мысль о том, чтобы оставить позади моё родное ранчо, тревожила и пугала меня.
Отец прочил мне будущее в Гранде. Сам же он порвал с Грандом, Консилом и цивилизацией. И всё потому, что проворовался.
Да, что греха таить. Казначея обвинили в растратах. Это в Консиле-то! Это в правительстве-то! Я верила, что он невиновен. Что его подставили. Но сам он всегда говорил о себе «проворовался, сука» и «не обучен был тырить, как это делают в верхах».
Тот день, а точнее прекрасный прохладный вечер, о котором я поведу речь в этом рассказе, должен был стать судьбоносным. Особый гость, ожидаемый на нашем ранчо, должен был посодействовать кое-чему важному. Реабилитации. Реабилитации отца!
И так бывает, да… Отцы всегда ждут того, что дети многое исправят, чего сами папки наворотили в этой жизни. Но тут случай был, достойный комедии в «Опера́ Гранд». Или безумного бурлеска в кабаре «Фемм де Л' эр».
Сейчас, когда папы уже нет со мной, я вспоминаю эту историю с грустью. Кому-то она покажется курьёзом, однако не мне, не дочери того, для кого реабилитация за то, что он не совершал, означало всё. Но больше этого мой отец всегда ценил свою Рокс. Но она… Прости папа и спасибо тебе.
Отец хитро щурился всю неделю до самого того знаменательного дня. Будто в тот раз «Вестервельт» капотировал как-то иначе, как-то изящнее влетел носом во взлётно-посадочную полосу. Будто это какой-то шаг для меня наконец преодолеть мой страх и осуществить свою мечту — взлёт. Взлёт на старом биплане. Взлёт над ранчо, над Красным Каньоном, над Грагосом. Взлёт! Вперёд к свободе небес, к парящим над Пропастью островам, к неизведанному! Вперёд к мечтам отца об академии и «Зене»! Вперёд, на взлёт!
Взлёт…
Но нет. Нет. Не оттого был так возбуждён отец. Просто намечалась важная встреча. Очень важная. С месяц назад нам поступило письмо, шедшее к нам поездом из далёкого Гранда. Письмо от… ведомства юстиции! К нам — вы только почувствуйте масштаб, дорогой «Авиаграам» - выехал представитель следственного комитета. Есть предпосылки, что дело отца было сфабриковано. Предпосылки, что его оправдают!
После стольких лет вдали от своего прошлого, после позорного увольнения и писем в Консил с унизительными просьбами не раскручивать это дело у нас с папой появилась надежда, что его восстановят в правах, реабилитируют! Сам Клет Мишлен, важный сотрудник ведомства ехал к нам в гости. Ехал поговорить, обсудить, уточнить и узнать. Конечно же, узнать по-лучше старого ван Китса, посмотреть на его жизнь, на его быт и дочку.
- Ты ему понравишься, Рокс. Я с ним лично не знаком, но слухи о нём ещё те ходили! У него, говорили, и сестра была чеканутая, и свояченица без башки, и жена стерва. Была. Он таких, как ты, своенравных, любит!
Мне эта фраза тогда не понравилась.
Тем не менее, папа очень готовился. Готовился произвести впечатление на Мишлена. Ведь от его оценки многое зависело. Хорошая ли у нас семья? Воры мы всё же или нет, в конце концов?
Вечер в долине просто потрясающий. Такого, дорогой «Авиаграам», не увидишь нигде в Грагосе. Россыпи звёзд на фоне тёмного шёлка. Огоньки множества созвездий на фоне бархата далёких небес. Прерия дремлет, лишь ветер гоняет пыль, неся нам прохладу. Светит низкая луна, под светом которой вереницами тут и там мелькают самолёты. Слышен далёкий рокот, но он отступает под зажигательные мелодии Грега Ла́нского, прославленного джазового пианиста. Звучит его дуэт с самим Майло ван Бадом из нашего старенького патефона. Хочется танцевать с ветром, но нужно готовиться.