— Так, говоришь, татарское обличье приняла Дарья? — спросил, свертывая цигарку, Куманин.
— А вот и приняла! — рассердился рассказчик. — Люди своими глазами видели. А кто видел, зря врать не будет.
И вдруг Харитон запнулся и осторожно заморгал, уставясь на показавшуюся ему знакомой физиономию Куманина.
Усмехнувшись, Куманин отошел от Харитона: на крыльце появился инженер Васильянов с секретаршей. Он обошел собравшихся, приглядываясь к каждому, и, отобрав несколько наиболее здоровых парней, сказал сопровождавшей его девушке с блокнотом:
— Этих на укладку рельсов, к Снегиреву. — И, обратившись к остальным, спросил: — Плотники есть?
Вышло вперед еще несколько человек.
— Перепишите их, Клавочка.
Он подошел к Куманину.
— Что умеешь?
— Все умею.
— Ну уж и все, — усмехнулся Васильянов.
Куманин улыбнулся в ответ.
— Кочегар на паровоз мне нужен, — сказал Васильянов. — Кочегаром пойдешь?
— Кочегаром? Чего ж не пойти. Можно и кочегаром.
А дотошный мужичонка все не отставал от растерявшегося Харитона, опасливо разглядывавшего Куманина.
— Неужто баба, — недоверчиво расспрашивал мужичонка, — пнем прикинуться может?
— А вот и может! — огрызнулся Харитон.
— А кто видел? — допытывался любопытный слушатель.
— Кто? Кто? — обозлился Харитон. — Иди ты… Знаешь куда?!
И, не дожидаясь, когда Куманин вновь обратит на него внимание, хлестнув лошадь, выехал за ворота.
Суббота и Зимин уже без повязки на глазах, ведя лошадей под уздцы, вышли из густого ельника на пригорок, откуда Зимину открылась обширная поляна с несколькими приземистыми, крытыми соломой бревенчатыми избами, с крохотными подслеповатыми оконцами. Избы окружал высокий, в полтора человеческих роста забор. А над всем этим странным поселком возвышалась высокая скала, поросшая лесом. Кое-где из труб вился едва приметный дымок.
Зимин оглянулся на Субботу.
— Где мы? — спросил Зимин.
— А этого я тебе не скажу, Кирилл Петрович. Извини — не скажу. Божьи люди живут!
Высокий рыжебородый мужик распахнул ворота.
— Силантий?! — узнал его Зимин.
— Здравствуй, офицер! — глядя исподлобья, ответил Силантий.
Черные приземистые избы стояли как бы по кругу, а в середине, на неширокой, поросшей травой площади, возвышалось небольшое строение с крестом на крыше — не то часовня, не то церковь.
Навстречу им, через площадь, помахивая прутиком, шел артиллерийский поручик Губенко, в сильно поношенном кителе, без погон, но тщательно выбритый, со щегольски распушенными усами.
— Да… божьи люди… — мрачно усмехнулся Зимин, поглядев на Субботу.
— Все люди, все человеки… Не нам их судить… — отозвался Суббота и, не останавливаясь, пошел дальше.
Они подошли к избе, выделявшейся среди других своими размерами, с крытым двориком и крепкими, окованными железом воротами и калиткой.
— Марфа! — крикнул Суббота. — Отвори.
Калитка открылась, и из нее выглянул белобрысый мальчуган лет четырех. За ним вышла Марфа, жена Субботы, высокая, по-прежнему статная.
Она кивнула Субботе, с нескрываемым удивлением посмотрела на Зимина.
— Тася где?
— К лошадям пошла, — ответила Марфа.
— Позови, — сказал Суббота и, дернув мальчонку за ухо, подмигнул Зимину: — Вот он, живой календарь, — сколько я тебя поджидаю. Аккурат с его рождения.
Они вошли в избу, обставленную тяжелой городской мебелью, с темными старинными иконами в углу. Зимин с удивлением разглядывал неожиданную в таком месте обстановку.
В дверях показалась девушка в длинной деревенской юбке, в платке, по-крестьянски опущенном на глаза.
— Тася! — негромко окликнул ее Зимин.
Девушка с удивлением, как ему показалось, поглядела на него. Она стояла в дверях, и лицо ее оставалось в тени. Но сомнения не было, это была Тася.
Марфа сочувственно глядела на Зимина, стоя в дверях позади Таси.
— Тася! — крикнул Зимин, бросился к ней, но Тася смотрела на него — не узнавала, и он остановился.
— Здравствуйте, — сказала Тася и поглядела на Субботу, как бы спрашивая, кого он привел в дом. Суббота вздохнул и отвернулся.
— Ты не узнаешь меня, Тася?
Тася вглядывалась в Зимина. На мгновение Зимину показалось, что она узнала его. Но Тася покачала головой.
— Я Зимин! Кирилл Зимин! — закричал он срывающимся голосом.
— Зимин? — повторила Тася и покачала головой.
Казалось, она делает попытку вспомнить это имя, но безуспешно. Зимин беспомощно обернулся к Субботе. Тот развел руками.