— Чего тебе? — высунулась из дверей пожилая фельдшерица.
— Дохтура мне! Срочно.
Из дверей выглянул Борис Рогов в белом халате.
— Ты дохтур?
— Я.
— А старый где?
— Старый уехал, — с едва заметной ревностью ответил Рогов. — Что у вас?
— Брательник ногу на охоте прострелил. Горит весь.
— Где он?
— Да верст двадцать отселе. В Поспихине…
Рогов поправил очки, задумчиво посмотрел на посетителя.
— У меня прием… Право, не знаю, как быть.
— Поезжайте, Борис Николаевич, я с этими, — фельдшерица презрительно кивнула на баб, — сама справлюсь.
За окном во дворе пожарной команды трое пожарников играли все ту же навязчивую мелодию песенки про девчоночку Надю.
Федякин раздраженно захлопнул окно, прошелся по кабинету, поправляя стулья, папки на столе. В сердцах ткнул валявшийся в углу самогонный аппарат.
— Почему сразу ко мне не пришел? Кочегаром нанялся… Маскировочка… — сердито выговаривал Федякин Куманину, сидевшему у стола с подвязанной рукой — здоровой он старательно свертывал цигарку. — Почему ко мне не пришел?
— Осмотреться хотел. Послушать, о чем люди болтают.
— Значит, за границу золото уходит? А почему думаешь, что с Ардыбаша? — слегка успокоившись, спросил Федякин.
— Предположение есть. Научное, — многозначительно произнес Куманин.
— Насчет золота нынче не слыхать… Кто этим делом баловался, мы поприжали. К примеру, Зуев, официант из «Парадиза», я его дважды за спекуляцию золотишком брал. Ну, пригрозил. Вроде бы успокоился. Похоже, на лошадей перешел.
Федякин зажег спичку, дал Куманину прикурить.
— А где он золото брал?
— Да у строителей в ресторане, напьются, он у них по дешевке и скупал. Надо было посадить. Да он все по мелочи. Пугнул его маленько.
— Добренький ты… — прищурился Куманин.
— Погоди-ка. Это все ерунда. А есть дело и посерьезней. Я тут неделю назад одного офицера бывшего взял. Ну того, что с вами на Ардыбаш ходил…
— Зимин?! Он жив?! — вскочил Куманин.
— Жив. Может, его рук дело? Места знал…
— Я должен его повидать, — помолчав, сказал Куманин.
— Не выйдет. Сбежал. Кто-то его у конвоя отбил. Вот ищу кто. Есть сведения, что Зимин Смелкова убил.
Куманин удивленно взглянул на Федякина.
— Федякин! Зимин не убивал Смелкова.
— Как так не убивал? У меня бумага есть. — И Федякин вынул из папки замасленную бумажку, подписанную Субботой.
— Суббота? — спросил Куманин и, повертев бумажку, повторил: — Суббота… Где он сейчас, Ефим Суббота?
— Где ему быть. У себя в лавке небось. Лавка у Него москательная в городе. Зачем он тебе?
— А за тем, что Смелкова как раз Суббота и убил. Понял? — сказал Куманин с расстановкой.
Таратайка угрозыска остановилась возле двухэтажного, наполовину кирпичного, наполовину деревянного дома. В нижнем этаже помещалась москательная лавка, принадлежащая, как гласила вывеска, Ефиму Субботе. С таратайки соскочил Федякин, медленно, придерживая раненую руку, слез Куманин. Ставни на окнах лавки были закрыты. На дверях висел тяжелый амбарный замок. Из ворот выскочила маленькая взъерошенная собачонка и с остервенением залаяла.
— Путаешь ты, Куманин, — недоумевал Федякин. — Суббота партизанам помогал. От расстрела Смелкова и комиссара спас. Всем известно. Зачем ему опосля убивать?
— А думал ты, — спросил Куманин, — зачем Субботе понадобилось Смелкова от белой пули спасать?
Он потрогал замок и взглянул на Федякина. Тот задумчиво дергал свой ус.
— Не думал, — сам себе ответил Куманин. — А я тебе поясню: золото смелковское заполучить хотел!
Федякин недоверчиво покачал головой:
— Он все имущество экспедиции лично им в руки передал. Для чего?
— А для того, чтобы ты всем про его честность доказывал. Ни золота, ни карт там не было.
— А ты уверен, что именно Суббота стрелял в Смелкова? — не сдавался Федякин.
— Да мы его с Митькой Ольшевцом как тебя видели. Он стрелял! Догнать только не успели. А то, что он на Зимина это дело валит, очень даже подозрительно.
Федякин распахнул калитку, вошел во двор. Высокая, жилистая старуха, стоя на крыльце, кормила гусей.
— Почему лавка закрыта? — спросил Федякин.
— За товаром уехали, — неохотно ответила старуха.
— Давно?
— С неделю будет.
— Когда вернется?
— Кто знает… Он хозяин.
Из-под навеса в дальнем углу двора выглянул милиционер.
— Товарищ Федякин! — позвал он.
Федякин и Куманин под неодобрительными взглядами старухи направились к навесу, под которым стояли телеги. Милиционер показал на одну с широким полком.