- Да, сэр, - с готовностью отчеканил я, отворачиваясь, чтобы Вулф не заметил моей торжествующей ухмылки; Лили Роуэн не раз говорила, что самодовольство мне не к лицу.
- Позвони мистеру Коэну, - отрывисто начал Вулф. - А лучше - зайди к нему сам. Выясни все что возможно про мистера Чайлдресса, мистера Отта, мистера Биллинга, мистера Хоббса и мистера Винсона. А также про невесту мистера Чайлдресса.
- Может, позвонить заодно Винсону и сказать, чтобы начинал чиркать в чековой книжке?
- Нет еще. Пусть подождет. Тем более, что выбора у него нет. - Вулф сграбастал свою книгу и укрылся за ней, давая мне понять, что аудиенция окончена.
Пара-тройка слов про Лона Коэна: он уже так давно состоит в штате "Газетт", что, по моему глубокому убеждению, должен помнить времена, когда набор осуществляли вручную при свете керосиновой лампы. Если у него и есть официальная должность, то наименование её мне неведомо, однако офис Лона на двадцатом этаже находится буквально в двух шагах от кабинета самого издателя, и в редакции судачат, что старик и чихнуть боится, не испросив разрешения Лона.
Ну а если всерьез, то Лон знает обо всем, что творится в Нью-Йорке, включая самые его задворки, куда лучше, чем мэр, начальник полиции и швейцар отеля "Уолдорф-Астория", вместе взятые. Вдобавок он здорово играет в покер, в чем я в очередной раз убедился в прошлый четверг на нашей еженедельной встрече за карточным столом у Сола Пензера, когда этот проходимец ловко сблефовал - даю голову на отсечение, что это так, - лишив меня крупнейшего куша за весь вечер.
За долгие годы между нами с Вулфом и Лоном сложилось нечто вроде сообщества взаимопомощи. Он снабжает нас полезными сведениями по расследуемым делам, а Вулф, выведя преступника на чистую воду, в свою очередь предоставляет "Газетт" эксклюзивный материал и самые жареные факты по этому делу. Кроме того, раз в несколько месяцев Вулф удостаивает Лона высокой чести отужинать у нас и заодно угощает газетчика его любимым коньяком "Ремисье".
Хотя здание, в котором размещается редакция "Газетт", расположено почти в паре миль к северо-востоку от нас, я, увидев, что ветер поутих и небо прояснилось, решил прогуляться туда пешком, оставив Вулфа наслаждаться книгой и пивом. Было уже почти три часа, когда, постучав в дубовую дверь кабинета Лона Коэна, я вошел к нему.
- Господи, неужели тебя так и не научили спрашивать "Можно войти?" пролаял Лон, зажимая ладонью трудку одного из трех телефонных аппаратов, которые стояли перед ним на столе, заваленном газетами, смятыми бумажками и большим количеством желтых фломастеров и выделителей текста, чем в любой канцелярской лавке. Лон Коэн - смуглый брюнет с гладко зачесанными волосами и темными глазами, постоянно шныряющими по сторонам. Что-то невнятно пробормотав в трубку, он брякнул её на рычажки и уставился на меня с выражением, которое без труда разгадал бы и слабоумный: "Я занят, какого черта тебе надо?"
- Да, спасибо за приглашение, я сяду, - жизнерадостно осклабился я, проскальзывая в кресло перед его столом, на котором торчал также персональный компьютер, окруженный взводом пустых чашечек из-под кофе. Случайно мимо проходил и решил заглянуть, ты ведь тут как всегда от безделья маешься...
Лон изрыгнул непечатное слово, затем натянуто улыбнулся.
- Ты никогда и нигде не проходишь случайно, мерзавец! Я прекрасно понимаю, что Вулфу нужна информация по очередному делу. Спрашивай, но быстро: нам только что подсказали, что полиция накрыла субчика, который обчистил несколько банков в Бруклине и Куинсе.
- Того самого, в клоунской маске?
- Да, попался, шут гороховый, - кивнул Лон, мгновенно принимая серьезный вид. - Выкладывай живее, потому что я все равно не поверю, что ты зашел лясы точить.
- Ладно. Чарльз Чайлдресс.
На худощавой физиономии Лона отразился умеренный интерес.
- Автор детективных романов, который жил в Гринвич-Виллидже и застрелился на прошлой неделе. Что в нем такого?
- Не знаешь, враги у него были?
- Ага, - многозначительно протянул Лон. - Значит некий видный и не в меру упитанный частный сыщик полагает, что самоубийство может на поверку таковым и не оказаться?
- Не исключено. Так что скажешь?
Лон откинулся на спинку кресла и потянул за узел галстука, и без того полуразвязанного.
- Конечно, всякое возможно, но наш лучший репортер, Дж.Д.Грайменкамп, откопал, что Чайлдресс был, мягко говоря, душевнонеуравновешенным. По меньшей мере однажды он уже пытался свести счеты с жизнью, года четыре назад. Газом травился. Однако кто-то его спас в последнюю минуту, если верить слухам. Кроме того, его пользовали аж трое психиатров, хотя по нью-йоркским меркам, это уже почти норма. Говорят, он отличался такими перепадами настроения, по сравнению с которыми "американская горка" детской каруселью покажется.
- Он не был подавлен в последнее время?
- Похоже, что был. Из-за контракта на новый роман про сержанта Барнстейбла. Знаешь эти его творения?
- Не особенно. Кроме того, что это продолжение какой-то старой серии.
Лон кивнул и снова потянул узел галстука.
- Да, Дариуса Сойера. Я читал пару-тройку его романов. Довольно недурственно. Главный герой Барнстейбл - полицейский сыщик средних лет, не то холостяк, не то вдовец из захолустного пенсильванского городка типа Скрэнтона или Аллентауна. Убежденный домосед, обожает занудливо рассуждать. Немного медлительный, но удивительно дотошный, ну и, ясное дело, в последней главе неизменно ловит убийцу. Вполне добротное чтиво, да и сюжеты занимательные. После смерти Сойера издательство "Монарх-Пресс" обратилось к Чайлдрессу с предложением продолжить барнстейбловскую серию. Сам я его книг не читал, но думаю, что громкого успеха они не имели.
- Откуда у тебя такие сведения?
Лон прищурился.
- От одного из наших рецензентов. А что?
- Его зовут не Уилбур Хоббс?
- Точно, - с удивлением промолвил Лон. - А, я понимаю, куда ты клонишь... Намекаешь на вражду между Хоббсом и Чайлдрессом из-за трепки, которую Хоббс задал его книжкам. Если Вулф рассчитывает нагреть на этом руки, то напрасно. Уилбур Хоббс - личность весьма въедливая и порой даже невыносимая, но на убийство он не способен. Если он ваш главный подозреваемый, то я искренно сочувствую вашему клиенту. Кстати, кто он?
Я улыбнулся и помотал головой.
- Неплохо сработано, но - увы. Насколько я знаю, Чайлдресс недавно в пух и прах разнес вашего рецензента в печати?
Лон окинул взглядом заваленный бумагами стол, потом облокотился на него и потер лоб.
- Слушай, Арчи, я не люблю полоскать грязное белье на людях, хотя тебя к категории homo sapiens можно отнести лишь с оговорками. То, что я тебе скажу, предназначается только для твоих ушей - ну и Вулфа, разумеется. Так вот, если есть в нашем уважаемом издании человек, которого я бы с удовольствием выставил под зад коленкой, то это Хоббс. И не из-за того, что он въедливый и невыносимый, а потому, что я ему не доверяю.
- Почему?
Ответить Лону помешал телефонный звонок. Он снял трубку.
- Да?.. Да... О'кей... Хорошо, можете задержать выпуск на пять минут, но ни секундой больше, ясно? - Положив трубку, он посмотрел на меня. Полиция и впрямь арестовала этого клоуна. Балбес выбросил свою маску буквально в паре шагов от своего бунгало на Ямайке... Да, так вот, Хоббсу я значит ни на грош не верю. Уже давно ползут слухи, что он тут и там вымогает сребреники за положительные отзывы. Однако Чайлдресс впервые обвинил его в этом открыто. В "Манхэттен Литерари Таймс".
- А что за этим стоит?
Лон потер виски.
- Черт побери, Арчи, я, конечно, не уверен, может, это все моя дурацкая подозрительная натура... но мне кажется, что у него рыльце в пушку. Правда, я здорово предубежден против него. Сам знаешь, как я влюблен в наше дело, но одна червоточинка целое яблоко портит, а в этом яблоке червей больше, чем в лавке, торгующей рыбной наживкой. В каждой крупной газете найдутся один или два репортера или критика, которые убеждены, что одарены свыше и, заковавшись в броню священной и всесильной Первой поправки к конституции, пишут что ни попадя, позабыв об ответственности за клевету и отринув любые каноны приличия.