— И при каждом преступлении он вносит изменения в схему. Терри Мастранжело похитили перед ее домом. Рэйчел Свенсон схватили, когда она пришла домой, и увезли вместе с ее парнем в неизвестном направлении. А теперь он проникает в дом к Кэрол Крэнмор, стреляет в парня, а ее опять-таки увозит.
— Если бы Рэйчел Свенсон не убежала, у нас не было бы ни малейшего шанса раскрыть это дело.
— Знаешь, о чем я сейчас думаю? Сколько это все уже продолжается?
— Лет пять, как минимум, — сказала Дарби. — Теперь нужно выяснить, зачем ему все эти женщины. Надеюсь, кровь из дома удастся идентифицировать по CODIS.
— Я все бьюсь над буквами, которые ты нашла у Рэйчел Свенсон на запястье. Картинка пока не складывается. Подкинь свежую мысль, а?
— Есть только несвежая. Я по-прежнему думаю, что буквами обозначен путь к чему-то.
Они пробежали по ступенькам лестницы, ведущей к мосту, мимо которого проплывали лодки. Дарби пришлось постараться, чтобы не отстать.
Спустя двадцать минут она резко затормозила у тележки с хот-догами.
— Я умру, если сейчас же не поем, — простонала она. — Будешь что-нибудь?
— Пожалуй, возьму воды.
Пока она заказывала чили-дог, Куп успел пообщаться с девушкой в облегающих лосинах. Дарби заметила еще двух одетых в деловые костюмы женщин, из числа обедающих в парке, которые с неприкрытым интересом рассматривали Купа. Дарби представила себе похитителя Кэрол, который тоже мог прийти в парк, устроиться на скамейке и выбирать себе жертву.
Но было ли все так на самом деле? Дарби очень надеялась, что выбор не был случайным. И что у всех трех женщин было что-то общее — то, что привлекло внимание похитителя.
Дарби протянула Купу воду. Через минуту он присел рядом с ней на скамейку, стоявшую как раз напротив разбитой у фонтана клумбы.
— Знаешь, чего не хватает этому хот-догу? — спросила Дарби.
— Настоящего мяса?
— Нет, «Фритос».
— Гляжу, как ты питаешься всякой дрянью, и удивляюсь, что ты еще не наела себе необъятный зад.
— Как всегда, ты прав, Куп! Было бы лучше, если бы я питалась одними листьями салата, как твоя бывшая девушка. Было просто замечательно, когда она потеряла сознание на рождественской вечеринке.
— Я разрешил ей в честь праздника побаловать себя стеблями сельдерея, приправленными «ранчо».
— Нет, правда, тебя не смущает собственная несерьезность?
— Да я ночами лью слезы в подушку.
Куп закрыл глаза и откинулся на скамейке, вбирая последние лучи заходящего солнца.
Дарби покачала головой. Она сложила пакет и отнесла его в ближайшую урну.
— Извините, — обратилась к ней привлекательная блондинка, с которой Куп недавно так упоенно общался. — Не сочтите за наглость… Молодой человек, который сидит рядом с вами, ваш парень?
— Мы встречались, пока он не признался в своей тайной слабости к мужчинам, — ответила Дарби, невозмутимо жуя хот-дог.
— Ну почему если парень симпатичный, то обязательно гей?!
— Все, что ни делается, к лучшему. Мужик из него все равно никакой. Его зовут Джексон Купер, живет в Чарльстоне. Не забудьте предупредить своих подруг.
Куп пристально наблюдал за Дарби.
— О чем вы говорили?
— Она спрашивала, как добраться в Чире.
— Дарби, ты же выросла в Бэлхеме?
— К сожалению, да.
— А ты помнишь «Лето страха»?
Она кивнула.
— Тем летом по вине Виктора Грэйди пропало шесть женщин.
— Одна из жертв была из Чарльстона, девушка по имени Памела Дрискол, — сказал Куп. — Она дружила с моей сестрой Ким. Однажды они пошли на вечеринку, а по дороге домой Пэм исчезла. Пэм была… Она была просто хорошим человеком. Очень робкой и застенчивой. Когда она смеялась, то всегда прикрывала рот, потому что стеснялась своего неправильного прикуса. Всякий раз, бывая у нас в гостях, она приносила мне шоколадные конфеты. Я до сих пор помню, как они сидели с сестрой в спальне, слушали записи «Дюран-Дюран» и вздыхали по Симону Ле Бону.
— А мне больше нравился бас-гитарист.
— Лично мне он ничего не сделал. — Лицо Купа неожиданно стало очень серьезным. — Когда Пэм пропала, по городу пошли слухи, что в округе завелся маньяк. У матери на этой почве началась паранойя — она даже моих сестер заставила перебраться на второй этаж. Она хотела провести сигнализацию, но тогда нам это было не по карману, поэтому она заставила моего старика поменять все замки и поставить дополнительные задвижки. По ночам я, бывало, просыпался от шума — это мама бродила внизу и проверяла, надежно ли заперты окна и двери. Моим сестрам было запрещено в одиночку выходить из дома. После случая с Пэм в Чарльстоне ввели комендантский час.