О, как это страшно: вошел в сердце человеческое, хотя бы даже Иудино, сам сатана…
Как это возможно, может быть, спросите вы? Что это значит? Как это возможно, чтобы после того, как только что Иуда принял из рук Господа святой хлеб, ставший Телом Его, чтобы непосредственно после этого вошел в сердце его сатана?
А если Евангелист так сказал, значит, было так, значит, действительно сатана вошел в сердце Иуды. Сатана сотворил обитель свою в сердце Иуды подобно тому, как Дух Святой делает обителью своей сердце чистых и праведных людей. Иуда стал домом сатаны.
Как это постигнуть нам, чтобы сердцем человече-ским целиком мог завладеть диавол, чтобы сатана вошел в человека?
Вот как возможно. Сатана не сразу вселяется в сердце человека, он не имеет власти войти в него, в особенности, если это сердце освящено великими таинствами покаяния и причащения. Сатана не может прямо, дерзко, насильно войти в сердце, если живет в нем Дух Святой, ибо вместе с Духом Святым сатана обитать не может: нет места Велиару там, где Бог.
Сатана не сразу вошел в сердце Иуды. Он соблазнял Иуду и раньше на зло и предательство и продолжал соблазнять в течение долгого времени, вероятно, в течение всех апостольских лет Иуды, а может быть, и ранее. Ибо читаем у Евангелиста Иоанна, что Иуда был вором: носил ящик, в который опускали пожертвования, и воровал из него. Значит, и раньше, и до апостольства был вором и сребролюбцем.
Когда же овладел полностью сатана сердцем Иуды? Тогда, когда уже окончательно созрело у Иуды решение предать Спасителя, и оставил его Дух Святой, и стал он домом сатаны. Это запомните. Но не думайте, что один Иуда был жилищем сатаны: было много людей, до такой степени погрязших во зле, во лжи, в убийстве, воровстве, что и в них вселялись злые духи. С ними было то, о чем говорил нам Господь Иисус Христос: "Когда нечистый дух выйдет из человека; то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит. тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел; и пришедши находит его не занятым, выметенным и убранным. тогда идет, и берет с собою семь других духов, злейших себя, и вошедши, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого. Так будет и с этим злым родом" (Мф. 12, 43-45).
Злой род становится игралищем и обителью злых духов.
А мы, христиане, какой вывод для себя сделаем из всего этого?
Подумаем, что этот ужас вселения злого духа грозит каждому из нас, хотя молимся мы, хотя причащаемся Святых Таин, ибо Тело и Кровь Христовы не есть талисман, не есть нечто механически защищающее нас от всякого зла, от всех наветов диавола и ангелов его.
Это только великая, безмерная помощь Божия в нашей борьбе с искушениями от злых духов, если будет сердце наше чисто, если не будем постоянно, изо дня в день грешить.
Будем хранить в сердцах наших великое слово Спасителя:"Царство Божие силой берется и только упо-требляющие усилие восхищают его". Будем вести постоянную борьбу с пороками и страстями нашими и никого не осуждать, помня, что и среди нас есть немало предателей; конечно, не столь страшных, как Иуда, но все-таки предателей.
В усилиях к овладению Царством Божиим да подаст нам Свою всесильную помощь Господь и Бог наш Иисус Христос, Которому слава и держава со Безначальным Его Отцом и Пресвятым Духом вовеки.
Аминь.
19 марта 1950 г.
СЛОВО НА ПАССИИ. ДЕСЯТОЕ
Господа нашего Иисуса Христа и Спасителя мира начали бить еще в Гефсиманском саду. Его тогда били по ланитам, Его толкали, Его с побоями влекли в Иерусалим.
Так было положено начало избиению Того, Кто спасал мир.
А продолжение было у первосвященника Каиафы, там, в собрании злейших врагов Христовых, издевались над Ним, били Его, накрыв лицо Его и дерзко спрашивая: "Прорцы нам кто есть ударей Тя", и плевали на Него.
Издевательства продолжались всю ночь, били Господа всю ночь, а рано утром повели в преторию к Пилату на суд.
О суде этом неправедном слышали вы в Евангельском чтении, слышали, что Пилат, хотя был убежден в невинности Господа, даже более того, считал Его праведником, тем не менее, устрашенный криками разъяренной толпы, требовавшей Его распятия, предал Его на бичевание.
И началось нечто ужасающее, ибо надо вам знать, надо представить себе, что такое это страшное рим-ское бичевание. Бич, которым били несчастных, имел короткую рукоятку и целый пучок ремней, туго сплетенных и переплетенных медной проволокой, и в эти бичи по местам были ввязаны куски кости.
Вот этим страшным бичом с размаху, сплеча били Господа Иисуса.
Бичевание было так страшно, что нередко бичуемые умирали от него. При бичевании кровь несчастных лилась ручьем, куски кожи и мышц отрывались.
И это претерпел наш Искупитель от власти диавола, и это претерпел Он за всех нас, окаянных и грешных.
Кончилось страшное бичевание, сняли с Него багряницу, но, вероятно, оставили терновый венец, по которому били палкой, чтобы колючки венца вонзались в святую главу Господа, и крупные капли крови стекали по лицу Его.
Повели, повели его на казнь, повели узкой улицей, ибо все улицы восточных городов узки. Эта улица и доселе носит название, данное ей римскими католиками: Via dolorosa – скорбный путь.
По этому скорбному пути гнали Господа Иисуса, возложив на Него тяжелый крест, ибо осужденный на распятие сам должен был нести до места казни свой страшный крест.
Господь Иисус Христос недолго понес его и упал под тяжестью креста… Его с побоями подняли, опять заставили нести крест, а Он все падал и падал.
Тогда, видя, что Он не может нести крест, остановили некоего Симона Киринеянина, возвращавшегося с поля своего, и ему приказали нести крест Христов.
О, блаженный Симон, знал ли ты, какой крест ты несешь? Конечно, не знал. А теперь знает, ибо за несение креста Христова он, я не сомневаюсь, удостоен Царствия Божия.
Господа Иисуса Христа сопровождала огромная толпа людей, ибо были дни Пасхи, а в эти дни в Иерусалиме скоплялось огромное множество народа, пришедшего на праздник. Собиралось около ста тысяч людей.
Огромная толпа шла вслед за Господом Иисусом. Там были мужчины, там были и женщины. И те, и другие по-разному относились к тому, что видели, к тому, как терзали и мучили Господа Иисуса. Женщины плакали, плакали горькими слезами, они рыдали. рыдали, ибо сердца их были мягки и чувствительны. Не могли они видеть таких страданий, такого поругания Безгрешного. А Господь, увидев их и услышав их плач, отверз уста Свои, долго молчавшие, и сказал им:
«Дщери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших. Ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные и утробы неродившие, и сосцы непитавшие. Тогда начнут говорить горам: падите на нас, и холмам: покройте нас. Ибо если с зеленеющим деревом это делают; то с сухим что будет?» (Лк. 23, 28-31).
С зеленеющим деревом, полным жизни, с Носителем жизни, с Подателем ее так поступили, что же будет с сухим деревом народа еврейского, отвергшего Мессию, предавшего Его такой ужасной, такой невообразимо мучительной казни, что будет с ним?
Мы знаем, что было с ним, мы знаем, как сбылись эти пророческие страшные слова Христовы над Иерусалимом. Мы знаем, как пришли римские полководцы Веспасиан, а потом Тит и разрушили до основания весь Иерусалим и храм Иерусалимский.
Читаем у современного Христу иудейского историка Иосифа Флавия, какие неописуемые ужасы тогда происходили, как страшно было наказание народа, распявшего своего Мессию.
Это сбылось, как должно сбыться каждое слово Божие.
Оставим женщин, пусть плачут чистыми слезами. Посмотрим на мужчин, на эту огромную толпу, сопровождающую Иисуса, на тех, которые окружили Его вплотную, когда кончилась узкая улица Via dolorosa, и вышли на холм Голгофа.
Что это за люди? Что творилось в их душах? Как же, как могли они радоваться тому, что видели? Как могли те самые люди, которые тому назад всего шесть дней встречали с великой радостью и славой Господа Иисуса при Его входе в Иерусалим криками: "Осанна в вышних!" , постилали одежды свои под ноги осла, на котором Он сидел, – как могли они, эти самые люди дико вопить у Пилата: "Распни, распни его!"?