— Хамка! — он, приподняв свой прямой нос, покидает мое общество, направляясь к автомобилю.
Оборачиваюсь через плечо. Провожаю широкую спину незнакомца и невольно посылаю в нее проклятья. Заправляю за уши волосы, которые начали лезть в лицо из-за ветра и перекрывать обзор. Когда мужчина занимает водительское сиденье спортивного автомобиля, не выдерживаю и кричу:
— Да пошел ты!
В ответ до меня доносится лишь скрежет колес об асфальт и средний палец, что мелькает в окне.
Зло рыкаю и опять тяну на себя дверь. Слуха тут же касается приятная мелодия, а приятный глазу интерьер и запах свежей выпечки успокаивают. Возвращаюсь в реальность, старательно забывая произошедшее.
Неловко улыбаюсь, когда ловлю недовольное выражение лица своего друга, и быстрее направляюсь к круглому столику у окна.
— Вернер, сколько должно пройти времени, чтобы ты перестала опаздывать?
— Я задержалась всего на три минуты! И то, всему виной один не очень воспитанный молодой человек! Здоровый, а вместо кофе пьет сладкую водичку, — бурчу я.
— Нельзя судить человека по его предпочтениям в напитках.
— Мне и так было понятно, что на моем пути идиот. Ты представляешь, он назвал меня хамкой! — вскидываю руки вверх и возмущенно свожу брови к переносице, смотря на Кевина, что качает головой, расставив руки в стороны.
Темные крупные кудри падают ему на глаза и он раздраженно морщится, сужая такие же темные глаза.
— Пять минут в Англии, а уже нарвалась на лепреконов.
— Они из Ирландии, умник.
Ныряю в объятия своего друга и наконец-то чувствую себя дома, пока его руки не начнут сжимать меня с нечеловеческой силой.
— Все-все, Кевин, задушишь, — упираюсь ладонями в грудь и отталкиваюсь. — Мне кажется, или ты подрос за полгода?
Друг хмурится, оглядев себя, и делает оборот вокруг своей оси, демонстрируя наряд из обычных джинсов и футболки.
— Даже не знаю, только если моя любовь к тебе стала еще больше. Но ты так и не стала более пунктуальной.
Закатываю глаза и снимаю с плеча сумку. Кладу ее на столик.
— Я, между прочим, прямиком с трапа к тебе, — наигранно дую губы и, когда Сантос начинает смеяться, занимаю место на плетеном стуле.
— Всегда знал, что твои чувства ко мне слишком велики.
— Если я скажу, что просто проголодалась, а дома сегодня ненавистная мной брюссельская капуста, ты сильно расстроишься?
Кевин надувает губы и тяжело вздыхает, отвернувшись и вызывая у меня веселый смех. Я тянусь к лежащему на столике меню и пробегаюсь по небольшому списку взглядом.
Кажется, я соскучилась не только по Кевину, но и по любимой выпечке.
— Кто-нибудь еще знает, что ты приехала?
— Ну… мама, — пожав плечами, отвечаю. — Хелен. Думаю, она заглянет ко мне на выходных.
Свой последний семестр магистратуры я провела в Швейцарии, как студент по обмену. Там, изучив общую теорию искусств, опираясь на находящиеся в университете коллекции картин, я прошла несколько курсов: от истории искусства до Арт-журналистики. И на основе изученного поняла, что хочу открыть свою галерею.
Меня всегда привлекало искусство и его немаловажная роль в мире. Хотелось нести в массы работы не только знаменитых мировых художников, но и дать возможность молодым талантам выйти за пределы своих мастерских и показать миру их полотна.
В конце концов, если не я, то кто?
Сбрасываю с плеч изумрудного цвета пиджак, кинув его на соседний стул, и ближе двигаюсь к столу, ощущая, как урчит в животе. Закончив рассматривать свой сладкий обед, принесенный официантом, поглядываю на друга, который быстро скользит пальцами по экрану мобильного.
— А… Тревор, он?
— Ничего, — морщусь от упоминания своего бывшего молодого человека и наигранно зло ставлю маленькую чашку чая на блюдце. — И, надеюсь, не появится.
Сантос согласно кивает и поджимает губы, вновь возвращая внимание к телефону, на который явно приходит сообщение.
— Тебя, кстати, подвезти? — интересуется Кевин.
— Ты опять на своем велосипеде?
Друг недовольно закатывает глаза и цокает языком, прежде чем кивнуть в сторону окна и прошипеть:
— Это байк, Грейс.
— Да-да. Прости, но я предпочитаю ездить на том, где больше пяти колес.
— В автомобиле их четыре.