Сжав челюсть, чувствую, как начинает гореть лицо от злости. Воспитание не дает мне открыто грубить, но в воображении я давно расчленила этого хама на части и выкинула в Темзу.
Выдохнув, натянуто улыбаюсь.
— Знакомы?
Индюк усмехается и просовывает руки в передние карманы брюк, из-за чего темная рубашка натягивается, приятно глазу обтягивая тело. Я невольно скольжу взглядом по его лицу, даже отмечая, что оно достаточно красивое. Было бы очень красивым, если бы не самодовольная гримаса.
— Неужели вы меня не запомнили? — мужчина поправляет упавшие на лоб темные волосы, что серебром отражают солнце
— Не думаю, что я способна запоминать каждого встречного.
Какова вероятность того, что этот любитель сладких сиропов смог проследить за мной, так еще и тайно пробраться на охраняемую территорию особняка, чтобы убить меня за пятно на футболке?
Трясу головой, все же отгоняя столь глупую мысль от себя. Но подзываю Бруно ближе.
— Мне казалось, что мы породнились после произошедшего утром.
— Если вы записываете в родственники каждого, с кем сталкиваетесь, то мне вас жаль, — говорю я и складываю руки на груди. Блеск в светлых глазах напротив не несет за собой ничего хорошего, как и дьявольская ухмылка.
— А говоришь, что не помнишь меня.
Сжимаю челюсть. Вся эта игра мне совершенно не нравится, как и наличие незнакомца у меня дома.
— Что вам нужно? Советую ответить до того, как я вызову охрану, — строго произношу.
Мужчина делает шаг ближе ко мне и невольно включает мои инстинкты самосохранения. Не могу определиться: мне бежать сразу или сначала врезать по самодовольному лицу?
— Мне нужна Грейс.
Застываю лишь на секунду. Кажется, все же придется вызывать охрану, потому что незнакомец располагает огромным количеством информации. Он либо шпион, либо знает маму.
Собравшись, прокашливаюсь и самоуверенно отвечаю:
— Не думаю, что она хочет вас видеть, — дергаю головой и сбрасываю упавшие из-за ветра на лицо волосы.
— Слушай, девочка, мне не до игр, — вновь шаг. Но на этот раз более твердый.
Громко сглатываю и похлопываю себя по бедру, чтобы Бруно встал рядом. Заметив этот жест, мужчина останавливается и вновь, как утром, осматривает меня. От его взгляда ощущаю себя некомфортно. Даже пол под босыми ногами становится холодным, вынуждая неловко переступить с ноги на ногу.
Хмыкнув, индюк отходит от меня на безопасное расстояние. Он размыкает губы, явно, чтобы произнести очередную чепуху, но его перебивают.
— Даниэль! — слышу голос мамы и оборачиваюсь, заметив ее неподалеку. Она неловко идет по каменной дорожке, стараясь не зацепиться каблуками, которые идеально подходят к ее брючному костюму. — Милая, ну почему ты опять босиком?
Цокаю, когда мама встает рядом, но не поднимается на настил. Поправив упавший на лицо рыжий локон, она прищуривается и рассматривает нас с индюком.
— Миссис Вернер, я не нашел Грейс, — ведя подбородком, говорит Даниэль и спускается на дорожку.
Мне не удается сдержать смешок, поэтому прикрыв рот ладонью, отворачиваюсь от серьезного вида мужчины. Но стоит услышать тяжелый вздох мамы, как вытягиваюсь в струнку и сжимаю губы. Пытаюсь сделать вид, что я здесь совершенно не причем.
— Грейс, — мама с упреком смотрит на меня. Я знаю этот жест, обычно после него появляется милая улыбка, прямо, как и сейчас. Только направленная совершенно не в мою сторону. — Даниэль, прошу прощения. Познакомься, моя дочь — Грейс.
Когда Даниэль поворачивается в мою сторону, я наигранно улыбаюсь и делаю ироничный поклон. Замечаю, что у него нервно дергается скула, и чувствую легкое превосходство.
— Плохой из вас сыщик, Даниэль, — тяну имя индюка как можно дольше, раскатывая каждую букву на языке. — Ну, ничего, в следующий раз у вас точно получится.
Просовываю ладони в задние карманы джинсов и склоняю голову набок. Мило хлопаю ресницами, пока мама вновь всем своим видом не покажет осуждение.
— Пройдемте в дом, — лепечет она и кивает в его сторону. — И, Грейс, приведи себя в порядок, — голос мамы спокоен, но я чувствую в нем строгую нотку от моих выходок. Поэтому просто опускаю плечи и плетусь к краю настила, проходя мимо индюка.
— Похоже, кто-то еще не повзрослел, — язвит Даниэль.
— А у кого-то привычка совать свой нос в чужие дела, — бурчу я.
Мне совершенно не нравится это знакомство, этот Даниэль и милое поведение мамы. Остается лишь молча следовать домой под тихие рассказы мамы про сад. И почему она так перед ним распинается? Морщусь и ускоряю шаг, не желая слушать резко ставший бархатным голос Даниэля.