ПРОРЕЗЬ ДЛЯ ПИСЕМ.
Оуэн Кинг
Блейк вошёл в квартиру, как делал каждый день после школы. Его мать сидела на диване в наушниках, одновременно печатая на ноутбуке и разговаривая с кем-то о тумбочке с недостающей деталью. Венди Прайс работала неполный день в мебельной компании, чей главный офис находился в Техасе, а производство — в Латвии, а её сотрудники, включая саму Венди из штата Нью-Йорк, работали удалённо. На кофейном столике перед ней были разложены безрецептурные лекарства, которые она принимала, чтобы приглушить хронические боли в желудке и колене.
— О господи, — услышал Блейк её слова. — Вы так старались. Это действительно очень досадно, мисс Венстром. Я бы тоже расстроилась. Давайте посмотрим, что можно сделать, хорошо?
Не снимая рюкзака, он взял её пустой стакан со столика у таблеток, отнёс на кухню, наполнил тёплой водопроводной водой — единственной температурой, которую выдавал бойлер их жилого комплекса, — и вернул обратно. Кожа Венди была цвета яичного ликёра, а щёки покрыты маслянистым блеском — верные признаки того, что сегодня она почти ничего не смогла удержать в желудке. Она подмигнула Блейку и беззвучно сказала «спасибо». Рядом с диваном стояла её трость стального цвета, облепленная потрёпанными наклейками Hello Kitty, потому что она купила её за пять долларов у чьей-то бабушки на Craigslist.
— Обещаю вам, мисс Венстром, — говорила Венди в трубку.
Блейк взял бутылку антацидов. На дне жались друг к другу несколько розовых таблеток. Он открутил крышку и засунул пальцы внутрь, цепляя пару штук.
Мать прижала микрофон наушников и прошептала:
— Всё в порядке, солнышко. Иди делай уроки.
Блейк знал, что она не в порядке, и, будучи одним из лучших учеников в своём классе, не нуждался в напоминаниях насчёт домашней работы, но поставил бутылку на место. Венди закатила глаза с тёплой иронией, как мама из ситкома, и кивнула в сторону единственного коридора в квартире. Топай отсюда, проказник.
Пока Блейк шёл к своей комнате, он почувствовал за спиной знакомую волну дискомфорта, исходившую от матери, — ту, что замечал только он. Он остановился у двери и оглянулся.
Венди зажмурилась, губы её плотно сжались, всё тело напряглось, будто она старалась быть как можно тише, прячась от незваных гостей, которые разрывали её изнутри. Хотя Блейку было всего два года, когда умер отец, он отчётливо помнил его лицо в гробу — неподвижное, почти такое же, как у Венди сейчас.
— Ладно, — проговорила она, не открывая глаз. — Значит, не хватает только одной детали? Думаю, мы сможем это исправить без особых проблем.
После ужина Венди уехала на вторую работу — подрабатывала водителем в сервисе такси.
Из окна своей комнаты на втором этаже Блейк наблюдал, как его сорокадевятилетняя мать ковыляет через покрытую инеем парковку к хэтчбэку. Больно было смотреть на её движения. Она открыла дверь, оперлась на крышу, закинула костыль внутрь, затем почти нырнула на сиденье.
Через несколько секунд телефон Блейка дрогнул в кармане — сообщение от Венди. Она любила его, но мог бы он перестать расти? Он был юным великаном, а ему всего пятнадцать. Из-за этого она чувствовала себя старой гномихой. Блейк ответил, чтобы она была осторожна и не попала в лапы к убийцам с большой дороги. Она парировала, что «осторожность» — её девичья фамилия, и теперь ей хотелось почитать на «Википедии» про убийц с большой дороги, но надо было везти пьяных из баров.
Зажглись стоп-сигналы, и из глушителя хэтчбэка вырвался чёрный выхлоп. Венди сдала назад и уехала. К её возвращению он уже будет спать.
Блейк на секунду задумался включить телевизор, но вид лекарств на столике отбил охоту. Особенно противна была почти пустая бутылка антацидов — толстые розовые таблетки напоминали по цвету жидкое мыло из школьных дозаторов. Его тревожила пустота большой банки, означавшая все те таблетки, что Венди проглотила, чтобы заглушить боль, с момента покупки предыдущей банки, и той, что была до неё. Он не мог отделаться от образа этой массы внутри неё — ужасающего, сгущающегося розового наноса.
Три года назад Венди хватало одной работы — администратора в «Шератоне», и они жили в двухэтажном доме в центре. В одну случайную субботу она несла корзину с бельём вниз, к стиральной машине. Ковровая полоска на верхней ступеньке съехала под её каблуком, и падение с шести ступеней разорвало все связки в правом колене. Хотя начальник в отеле держал её, сколько мог, вскоре её уволили, а вместе с работой они потеряли страховку. Хозяин дома, сволочь, тыкнул пальцем в мелкий шрифт в договоре аренды, снимавший с неё ответственность за травму, и как только Венди задержала платёж, потребовал, чтобы они «убирались нахер». Потом пошли счета, продажа старых инструментов отца, ещё счета, обмен машины на деньги и этот дрянной хэтчбэк, новые счета, появление в её животе этой штуки , которая убивала её, коллекторы и наконец переезд в «Джеймс-авеню Эстейтс», где общие коридоры были на улице, как в мотеле, а за парковкой поток машин нёсся к съезду на шоссе.