Весной прошла третья операция — без осложнений, и Венди усердно занималась реабилитацией. Блейк сохранял отличные оценки, и школьный консультант сказал, что у него блестящие перспективы.
Он изучал брошюры Тафтса, Колумбии и Пенна. Карьера юриста привлекала его. Венди спросила почему, и он ответил, что это «огромные деньги» .
Мать нахмурилась:
— Окей, но пообещай делать и что-то хорошее, ладно?
Блейк согласился, но это его раздражало — ведь хоть он и не мог объяснить, он уже сделал для них много хорошего .
Они взяли собаку — дворнягу по кличке Боди.
Блейк с первого раза сдал на права. Венди отремонтировала раздолбанный хэтчбек, так что теперь он был не так уж плох, просто немного тихоходен. Себе она купила подержанную машину, а старую отдала сыну.
Блейк разъезжал с Боди по городу. Пёс сидел у окна на переднем сиденье и наблюдал за миром с философским спокойствием старого шезлонга. Блейк стал реже бывать с матерью. Надо же взрослеть.
Айлин начала встречаться с Анджали, и они теперь всегда были вместе, так что Блейку она больше не звонила. И ладно. Она вечно шутила, а он, кажется, разучился её понимать.
Его всё чаще тянуло к участку с демонстрационным домом — он специально прокладывал маршрут, чтобы проезжать мимо. Снег растаял, сорняки и кусты снова поглотили дом, но он знал, что тот внутри. Блейк думал написать Другу — просто спросить, как дела.
Иногда в классе, если кто-то задавал глупый вопрос ( «Почему в математике всегда x и y, а не, например, g и r?» ), Блейк записывал имя в блокнот, затем вырывал полоску и носил её в кармане, перекатывая между пальцев. Потом выбрасывал и убеждал себя, что это ничего не значит — просто бумага и чернила.
На летних каникулах Блейк устроился стажёром в местную юридическую контору — носил кофе и делал копии. Партнёрам нравился Боди, и они разрешали брать его с собой. Но однажды июльским утром пёс просто... умер. Блейк нашёл его аккуратно свернувшимся в лежанке. Ветеринар сказал, что это редкий генетический дефект — слабый клапан в молодом сердце. Мать и сын плакали и держались друг за друга, как в старые времена.
После этого Блейк плохо спал. Пустота, казалось, расползалась из угла гостиной, где стояла лежанка Боди, проникая во все комнаты.
Однажды ночью он встал, не включая свет, и пошёл на кухню за арахисовой пастой и крекерами. Дверь в её маленький кабинет была приоткрыта. Она говорила, вероятно, громче, чем думала, потому что на ней была гарнитура.
— ...Я польщена, Джей-Джей, и, знаешь, в идеальном мире всё могло бы быть иначе. Потому что ты мне небезразличен, милый.
Она замолчала, слушая ответ Блейзингейма.
— Конечно, это из-за Блейка. Ему было нелегко, и у него ещё год школы. Его отец никогда не был рядом, и я должна ставить его на первое место. Он переживает что-то — эту типичную подростковую угрюмость, когда одиноко и не нравишься сам себе. Это тяжело, но у него больше никого нет. Даже старого доброго Боди.
Блейк застыл в дверях, осознавая, насколько близки его мать и Джей-Джей Блейзингейм, и что для них он — своего рода проблема.
Потом он вошёл в комнату и написал письмо.
Дружище,
Рад твоему письму, хоть обстоятельства и печальны. Слушай, может показаться, что мать использует тебя как оправдание, но она любит тебя, понимаешь? Любит. Честно, читая между строк, мне кажется, этот тип просто пользуется своим положением её босса, чтобы давить.
Я рассказывал тебе про Человека-Вещи. Знаешь, что с ним стало? Один мальчик хотел с ним сделку — обменять дурную мысль, а Человек-Вещи сказал: «Можешь взять этот комикс про Людей Икс или этот Silly Putty». Но мальчику не хотелось ни того, ни другого. «Такое вот дерьмо, пацан», — сказал Человек-Вещи. Больше у него ничего не было.
И знаешь что? Думаю, мальчику не нравился Человек-Вещи ещё и потому, что тот вёл себя слишком фамильярно с его матерью: лишний раз трогал за плечо, шептал на ухо, заставляя хихикать, пока отец был на работе. Не знаю точно, но чувствую, что так и было. Он так же вёл себя с моей матерью, и это бесило.
Короче, мальчик рассказал кому-то, что Человек-Вещи предложил ему другой обмен. Ты понимаешь, о чём я. И история разошлась.
Кто это сделал — не знаю, но фургон Человека-Вещи нашли на горной дороге. Кто-то сжёг его вместе с хозяином. Тело было среди остатков товара, а руки — в наручниках.